– Почему ты остался, Семхон?

Ни одна из фигур не шевельнулась, но по голосу Семен узнал Медведя. Вот ведь что обидно: старейшине, наверное, тоже под сорок, и Семен ни разу не видел, чтобы он тренировался. Тем не менее он действительно вел воинов и, кажется, первым лез в драку. Впрочем, когда-то давно – в другой жизни – знакомый спортивный медик рассказывал, что изредка встречаются люди, наделенные природой или Богом замечательными спортивными данными, – то, чего другие добиваются годами упорных тренировок, у них есть изначально, и оно не исчезает от, скажем, малоподвижного или нездорового образа жизни.

Что он может ответить старейшине? Честно сказать, что выдохся, устал и просто не мог двигаться дальше? Ему не поверят. Точнее – не поймут, как такое могло случиться со взрослым мужчиной. Обвинят в трусости? «Это, между прочим, еще одна из местных странностей – ни разу не заметил, чтобы определение „трусливый“ или, скажем так, недостаточно смелый было использовано по отношению к взрослому воину-лоурину. Почему? Ведь это так естественно – бояться боли и смерти. А они, получается, не боятся… И дело тут, пожалуй, не в вере в благополучное посмертие. Христианство таковое тоже обещает многим, но „храбрость“ и „трусость“ были, кажется, обиходными выражениями в словаре крестоносцев. Тут скорее другое – общинное сознание, в котором отсутствует представление о безграничной ценности собственной персоны. Ну и, наверное, исконная привычка действовать по трафарету: с противником надо вступать в бой вне зависимости от того, есть у тебя шанс на победу или нет. Нет, в мою трусость они не поверят так же, как и в усталость…»

– Почему вы здесь, старейшина? – вместо ответа спросил Семен. – Вы перебили всех хьюггов?

– Мы не перебьем их, – довольно равнодушно сказал Медведь. – Их сбежалось слишком много – как стервятники на падаль.

– И кто же здесь падаль?

– Наверное, род Волка. Может быть, вместе с мальчишкой окончилось и наше служение? Все к тому и шло. Наше место займут Тигры.

– Почему они?

– Тигры, как и волки, посредники между жизнью и смертью, между Средним миром и Нижним. Вообще-то Тигры – неплохие ребята, хотя воины у них, по сравнению с нашими, слабоваты.

– Ну, конечно! – хмыкнул Семен. – Наших-то ты сам готовил, сам и умирать повел.

– А ты почему не пошел? Теперь до утра ждать придется.

– Так вы из-за меня вернулись?!

– А из-за кого же?

– Что же будет утром? Где хьюгги?

– Лучше бы ты спросил, где их нет. Во всяком случае, вокруг Лысой Макушки они есть везде.

– Так мы в окружении?!

– Почему же? Пути во все миры открыты. Кроме Среднего, конечно.

– Да ну вас! – почти рассердился Семен. – Прямо как дети, право! Неужели с самого начала было не ясно, что этим дело и кончится?! Сами себя загнали в ловушку! Хьюгги, может быть, именно этого и хотели – чтобы мы гонялись за ними по степи, пока не попадем в окружение!

– Чем же ты недоволен, Семхон? – подал голос Бизон. – Мы хорошо сражались, взяли много скальпов и завтра, наверное, сможем взять еще.

– Да на хрена нужны их скальпы?! Мне надоело умирать и возрождаться. Хочу просто пожить… в Среднем мире. Ты же сам говорил, что хьюгги охотятся за мной! Так надо узнать, зачем я им понадобился, а не гробить собственных воинов!

– Опять ты за свое, Семхон. – В голосе Медведя звучала усталость и разочарование.