Фелисити все представила правильно. Я и в самом деле тут же почувствовала себя ужасно значительной персоной, как будто его слова были не простой формальностью.

— Розетта — дочь профессора Крэнли, — продолжала Фелисити. — Я ее когда-то учила. Честно говоря, кроме нее, я больше никого не учила. Она моя единственная ученица.

— Я так взволнован, — заявил Лукас. — Я знаком с вашим отцом. Необычайный человек.

Фелисити оставила нас вдвоем. Лукас говорил без умолку. Он рассказывал о той помощи, которую ему оказал мой отец, и о том, как он благодарен судьбе за то, что такой важный джентльмен уделил ему столько времени.

Он принялся расспрашивать меня, и я призналась ему, что все еще учусь в школе, что приехала домой на каникулы, что меня ожидают еще целых два семестра.

— И что же вы будете делать потом?

Я пожала плечами.

— Наверняка быстро выйдете замуж, — предположил он, намекая на то, что мои прелести привлекут внимание потенциальных женихов.

— Никто не знает своего будущего.

— Полностью с вами согласен, — произнес он, как будто моя банальная реплика показалась ему венцом мудрости.

Все-таки Фелисити была права. Он лез из кожи вон, чтобы понравиться. Я была предупреждена, поэтому видела его насквозь. Тем не менее вынуждена была признать, что мне очень приятно.

За обедом я опять обнаружила его рядом с собой. С ним было очень легко разговаривать. Он рассказал мне о своей находке в саду и о том, как она в какой-то степени изменила его жизнь.

— Наша семья всегда была связана с армией, но я нарушил семейную традицию. Мой дядя — полковник, он почти никогда не бывал в Англии, исполняя свой долг на далеких форпостах империи. Я понял, что такая жизнь не для меня, и оставил армию.

— Вас, наверное, очень взволновала находка артефакта.

— Честно говоря, да. Пока я служил в армии, я провел некоторое время в Египте. Поэтому находка показалась мне особенно интересной. Я просто увидел эту штуковину. Почва была влажной, и один из садовников что-то там сажал. Она была вся исписана иероглифами.

— Вам понадобился камень Розетты.

Он рассмеялся.

— Честно говоря, у вашего отца не возникло никаких сложностей с переводом. Он легко все прочитал.

— Я очень рада. Вы же знаете, что меня назвали в честь этого камня?

— Да, знаю. Фелисити мне об этом рассказала. Должно быть, вы очень этим гордитесь.

— Да, раньше гордилась. Когда я впервые пришла в музей, я стояла и изумленно смотрела на него.

Он опять рассмеялся.

— Имена это странная штука. Вот вы ни за что не догадаетесь, какое у меня первое имя.

— И какое же?

— Адриан. Вы только представьте себе, что это значит — повсюду волочить за собой подобное имечко. Все кому не лень, интересуются, как подвигается строительство вала. Адриан Эдвард Лукас Лоример. По уже упомянутым причинам Адриана я вычеркнул. Эдвард… Мир наводнен Эдвардами. Лукасов намного меньше… Так что я стал Лукасом. Но вы только представьте себе, как читается аббревиатура из моих инициалов. Это нечто необычайное.

— Я уверена, что это нисколько вас не характеризует, — рассмеявшись, ответила я.

— Но вы же меня совсем не знаете. А у вас есть какое-нибудь еще имя?

— Нет, просто Розетта Крэнли.

— Ага. Р.К.

— Ваши инициалы намного интереснее.

— Ваши инициалы предполагают определенную степень праведности, в то время как я могу оказаться сатанинским отродьем. Вам не кажется, что это неспроста? Мы с вами представляем противоположные сферы бытия.