Лагерь охватило обычное связанное с их возвращением радостное волнение.

    Я тоже вскочила на ноги, услышав возбужденные голоса.

    -  Заканчивай свою работу, - остановила меня Юта.

    -  Юта! - воскликнула я. - Ну, пожалуйста!

    -  Продолжай работать! - отрезала старшая невольница.

    Я безропотно опустилась на землю перед гладильной доской и снова взяла в руки утюг. Рядом лежала гора выстиранных мной рано утром рабочих туник, которые мне еще предстояло погладить. Я взяла очередную тунику, положила ее на гладильную доску, установленную на двух больших плоских камнях, и придавила ее утюгом. Тунику обволокли клубы пара. Второй утюг разогревался над огнем, разведенным в медной жаровне.

    Из-за бревенчатых стен кухонного барака, где мы обычно гладили белье, доносилось хлопанье крыльев опускающихся на землю тарнов и возбужденные голоса девушек, встречающих возвращающихся тарнсменов. За толстыми стенами мне не было их видно; я слышала только их радостные крики.

    -  Какая она красивая! - донесся до меня восхищенный возглас какой-то невольницы.

    Очевидно, в лагерь привезли новую пленницу. А я даже не могла посмотреть на нее вместе со всеми. Такая несправедливость!

    Я сильнее придавила утюгом разглаживаемую тунику.

    Я должна оставаться здесь, на кухне, гладить эти рубахи, пока остальные девушки встречают вернувшихся воинов и рассматривают их добычу. Мне нельзя даже издали поприветствовать тарнсменов.

    Интересно, а Инга тоже там? Наверное, улыбается сейчас и машет рукой Раску, нашему хозяину.

    Мне было очень обидно, но я тут же напомнила себе, что ненавижу Раска из Трева и что все это мне совершенно безразлично.

    Возбужденные возгласы девушек стали стихать, и я поняла, что тарнсмены сейчас спускаются с седел на землю и ведут, наверное, своих захваченных в рейде пленниц в палатку для женщин. Встречавшие воинов девушки начали снова приниматься за работу.

    Я продолжала гладить рубахи.

    Через четверть часа, все еще стоя склонившись над гладильной доской, я поймала себя на странном ощущении, будто за мной кто-то наблюдает. Я бросила взгляд на дверь и увидела прямо перед собой длинные стройные ноги. Словно зачарованная, я подняла глаза выше, и из груди у меня вырвался сдавленный крик.

    Передо мной стояла женщина в одеянии из шкур лесных пантер. С широкого пояса женщины свисал длинный охотничий нож. Руки и шею ее унизывали простые золотые украшения.

    Я уронила голову и застонала от отчаяния.

    -  Вы, кажется, знакомы? - раздался за спиной голос Раска.

    Я отрицательно покачала головой. Нет! Нет! Я не хотела в этом признаваться.

    -  Подними голову, рабыня, - приказала Вьерна. Я подняла на нее испуганные глаза.

    -  Кто это такая? - повернулась она к Раску из Трева.

    -  Одна из моих невольниц, - неопределенно пожал он плечами.

    Вьерна бросила на меня презрительный взгляд. Ее губы растянулись в улыбке.

    -  Разве ты меня не узнаешь? - язвительно поинтересовалась она.

    Я покачала головой.

    На ней не было ошейника. На поясе у нее висел охотничий нож. Мой хозяин, Раск из Трева, стоял рядом с Вьерной, опершись плечом о косяк двери. Она, совершенно очевидно, была теперь свободной. Судя по всему, она не была даже пленницей Раска. По тому, как держался с ней мой хозяин, я поняла, что она по неизвестной мне причине является гостьей в нашем лагере.