— Это чувство я вполне разделяю. — Ответ прозвучал с подчеркнутой медлительностью. — Может быть, мы составили друг о друге превратное мнение, что и привело к некоторым недоразумениям? Когда нет понимания, не приходится ждать взаимного расположения.

— Вполне согласна с вами. Наверное, вы ждете от меня, что я буду вести себя как испанская девушка, и вас раздражает то, что я на это не способна.

— По словам сеньора Элсинга, вы — английская девушка и не привыкли к тому, чтобы кто-то контролировал вашу жизнь. Ну, не будете же вы говорить, что я сделал из Барбариты затворницу, если ей, к тому же, нравится называть себя красоткой, заточенной в башне? Что, я и в самом деле такой дракон, мисс Кэррол? — Улыбка зажгла в его глазах топазовые искорки. — Призываю вас к полной откровенности.

— Ну, что же, действительно, в последнее время из ваших ноздрей слишком часто вырывалось пламя, и все из-за того, что Гарри Элсинг назначил мне свидание. Уверяю вас, что не замышляю побег с мужчиной, как бы хорош он ни был.

— Ага, так значит, вы считаете, что он хорош, — поймал ее на слове дон, — разве любовь не начинается со взгляда?

— Любовь! — Она рассмеялась. — Неужели вы думаете, что я докатилась до того, что могу влюбиться в первого же мужчину, который встретится мне на острове и начнет за мной ухаживать? Боже, неужели вы считаете меня такой юной?

— Ваши чувства еще должны повзрослеть. — Он отодвинул от себя пустую тарелку и задержал руку над блюдом с нежно розовевшими персиками, роскошными гроздьями винограда и похожими на зеленых попугаев плодами папайи. Он выбрал виноград и вонзил в него белые зубы. Его движения казались ленивыми и непринужденными, но в них таилась такая стремительность, что Ванессе невольно пришел на ум языческий Плутон из древних мифов, который тоже похитил свою невесту и увлек ее в подземное царство.

— Вам понравился омлет? — поинтересовался он.

— Он был нежным, как пух, — улыбнулась она, обуздывая свои странные мысли и накладывая себе в тарелку папайи. Ей нравился ее освежающий вкус, несмотря на обилие черных семечек в мякоти.

— Такая нежность объясняется тем, что омлет приготовлен на оливковом масле, — объяснил дон. — В испанском языке существует множество поговорок, в которых упоминается оливковое дерево, потому что мы относимся к нему как к большой ценности. Может быть, вы слышали, что жену сравнивают у нас иногда с ровно текущим маслом, а мужа — с бурлящим вином? По-моему, это сравнение очень характерно для испанцев.

— Да, — рассмеялась она, потому что испанские женщины своей уравновешенностью и обходительностью умеют обуздать чувство собственного превосходства, вспыльчивость, надменность и буйный темперамент своих мужчин. К тому же, испанские мужчины были, как правило, красивее своих жен, что заставляло женщин сдерживать свою природную ревность и заменять ее теплой материнской любовью, чтобы свести к минимуму разнообразные трения в своем доме. Красивые мужчины поступали так как поступают красивые мужчины, — и неважно, в какой они жили стране.

— У вас красноречивый взгляд, мисс Кэррол, — холодно заметил дон. — Я вижу, участь испанских женщин вызвала ваше глубокое сочувствие? Как я уже объяснял вам, мужья окружают их такой заботой, которую просто невозможно представить в вашей стране. Испанский мужчина, в сущности, довольно первобытен и рассматривает жену как свою собственность. Свою, вы понимаете? Она помнит об этом даже тогда, когда он ей изменяет, потому что мужчины — далеко не ангелы, впрочем, настоящие женщины и не хотели бы видеть их такими.