- Конечно.

Ребята осмотрели одно за другим все кольца на рогах козла, стараясь припомнить, какая растительность была на лугах в прошлые годы.

До годов младенчества козла они, конечно, не добрались - кто знает, какое лето было семь-восемь лет назад! Климатические изменения последних лет совпадали, однако, с «показаниями» козлиных рогов. Расстояния между кольцами в засушливые годы были короче, в урожайные - длиннее.

- Вот какое открытие мы сделали. Напишем о нем в газету, - воодушевился Ашот, - и наше сообщение будет основано на изучении этих рогов. Шушик, бери карандаш.

Костер мягко потрескивал, глиняный горшок слабо вздрагивал, и выходивший из него пар распространял мягкий, приятный аромат.

- Не пора ли попробовать? - смиренно спросил Гагик.

- Поздно, уже спать пора. Мы и так слишком много шашлыка съели, а перед сном наедаться вредно, - сказал Ашот.

- Поздно? В Лондоне в два часа ночи жареное мясо едят, честное слово! Я в одном журнале читал!

Но Ашот был непоколебим.

- Ну-ка, Асо, спой нам лучше хорошую курдскую песенку, - обратился он к пастушку.

И Асо, как обычно отвернув лицо в темный угол пещеры, звучным голосом начал:

Долго и нежно пел пастушок. Когда он кончил, Гагик уже обжег в огне свои чашки и, перед тем как лечь спать, снова начал приставать к Ашоту:

- Наши деды всегда ели хаш рано утром, на рассвете.

- А что нам до дедов? Вот когда взойдет солнце, тогда и будем есть, - упрямился Ашот.

- Нет, недооцениваешь ты, парень, опыт наших предков, - сказал Гагик и, поняв, что толку не будет, снова занялся корзинкой, над которой начал работать накануне.

Разгоняя скуку, с увлечением плели корзины остальные ребята. Они словно соревновались: каждый старался закончить раньше другого и сделать лучше, красивее.

Раздался победный возглас Ашота:

- Ну, моя готова! - И он понес в угол пещеры большую тяжелую корзину.

Но никто не мог плести такие корзины, какие выходили из-под тоненьких, гибких пальчиков Шушик, которые умели и шить, и хорошо рисовать, и красивее всех в классе писать.

Из прутьев разной толщины и разного цвета Шушик сплела такую корзинку, что и самые требовательные мастера удивились бы. А о пастухе Асо и говорить нечего. Он стоял и, разинув рот, в немом удивлении созерцал работу девочки - корзинку с цветным кантом, с отделкой, с крышкой.

- Мы ее на выставку пошлем, - решил Ашот.

- Лучше бы подарить ее какому-нибудь достойному человеку, - подмигивая Шушик и исподтишка показывая на себя пальцем, сказал Гагик.

- Да, и я так думаю. Я подарю ее одному очень достойному и очень славному товарищу, - спокойно, торжественно произнесла Шушик.

Все с нетерпением ждали - кто же этот товарищ? Конечно, и Ашот и Гагик в равной мере могли рассчитывать на подарок. Разве не достойны они его?

Но девочка медлила. Она поднялась, поправила сбившиеся на лоб волосы и, протянув корзинку Асо, ласково сказала:

- В нее ты будешь собирать землянику. Будешь вспоминать наши трудные дни, нашу дружбу.

- Молодец, Шушик! Вот не ожидал! - захлопал в ладоши Гагик.

А пастушок, весь красный, смущенный этим неожиданным знаком уважения и дружбы, растерянно бормотал по-курдски:

Коротко сказал Асо. Но именно такими короткими словами курды выражают свою преданность, любовь, счастье - все то хорошее, что чувствуют они к девушке, которую называют сестрой.

За сестру курд и жизнь может отдать.

- И ты мой брат, - ответила Шушик, конфузясь, и с теплой улыбкой протянула Асо руку.

- Ура, ура! - снова заорал Гагик.

Но Асо мгновенно охладил его пыл. Взяв в руки дубинку и погрозив ею Гагику, он сказал:

- Чтоб теперь ты не смел дразнить Шушик!

Гагик знал, что это шутка, однако посерьезнел.