Ширкух кивнул. Все происходящее вдруг начало казаться ему сном.

Старик как будто читал его мысли.

— Тебе, наверное, думается: уж не сон ли все это? — спросил он. И добавил: — Но это все происходит наяву. И я — гоже реален, а доказательством пусть послужит тебе вот это.

И он, сняв с пояса, бросил Ширкуху кошелек. Разбойник схватил маленький мешочек, поймав его на лету, дернул кожаные завязки и высыпал на ладонь горстку золотых монет странной треугольной формы. Старик наблюдал за ним с насмешливым любопытством.

— Это очень большие деньги, — заметил старик.

Разбойник быстро попробовал монету на зуб и прошептал:

— Золото!

— Чистейшее золото, — подхватил старик. — И я дам тебе в десять раз больше после того, как увижу голову той женщины.

— Хорошо, хорошо… — пробормотал разбойник, пряча кошелек под рубаху. — За такие деньги всякая мысль о продаже женщины в богатый гарем испаряется из моей головы… и исчезает в мареве пустынного полудня.

— Молодец, ты быстро учишься, — одобрительно кивнул старик.

— Я хотел спросить только одну вещь, — нерешительно проговорил разбойник.

Старик, который уже собрался было уходить, обернулся.

— Что тебя интересует? — бросил он через плечо. — Я сказал тебе все, что нужно. Ты получил задание и аванс. Остальное — после выполнения поручения. В чем дело?

— Что… что она такого натворила, эта женщина, если тебе нужна только ее голова? — спросил Ширкух, осмелев. — Ибо, могу предположить, в женщине голова — далеко не самое ценное.

Старик рассмеялся.

— Да, ты прав — голова не самая нужная часть тела у женщины, тем более у красивой; но в данном случае голова, отделенная от туловища, будет свидетельствовать о несомненной смерти означенной особы.

— В чем ее вина? — спросил Ширкух напрямую.

— А, тебя беспокоит это… — старик пренебрежительно усмехнулся.

— Да, — твердо ответил разбойник.

— У такого негодяя, как ты, есть принципы?

— Вовсе нет; просто я считаю убийство женщин расточительством.

— Что ж… Она украла у меня одну вещь. Медальон. Это очень ценная вещь. Священная реликвия, если угодно. Утрата подобного предмета является несмываемым позором для меня.

— Ты жрец? — спросил разбойник.

— Это не имеет значения — и в любом случае тебя не касается, — сказал старик. — Я говорю о реликвии. О медальоне. Такой позор, как утрата его, можно смыть только кровью. Мне совершенно не нужно, чтобы та, которая сумела провести меня и выставить на посмешище, оставалась в живых и получила возможность трубить везде и всюду о своем триумфе.

— Что ж, — вымолвил разбойник торжественно, — считай, что мы договорились. Медальон и голова женщины — в обмен на десять таких же кошельков.

Старик кивнул и сделал еще несколько шагов, постепенно удаляясь от Ширкуха. Разбойник вдруг ощутил слабость. Все-таки во время схватки он получил несколько довольно болезненных, хотя и неопасных ран. Он пошатнулся и сел на песок, держась за кровоточащее плечо. На миг он отвел взгляд от своего нанимателя, а когда снова посмотрел в ту сторону, там уже никого не было.