|
Я осмелился подать голос и обратился к капитану: – Начальник, а за что меня-то? – Черного на улице побил? Деньги отнял? А ножик откуда? – флегматично квакал капитан, налегая на меня на поворотах. – Не мой ножик. – Ясное дело, не твой. Мой. Сиди, сука, молча. – А что ножик? Ну, ножик... – продолжал я. – Говорю, заткни пасть. Там все тебе скажут. И я, как сука, сидел молча, пока мы не приехали вовсе не в отделение, а к огромному краснокирпичному зданию УВД с золотым орлом под крышей, Там пожилой сержант препроводил меня в камеру предварительного заключения, где уже сидело и лежало человек десять. Преимущественно доходяги типа дяди Хорька, наловленные по углам, но у батареи грелись двое крупных мордоворотов явно из уголовников. Я и не знал, что в УВД тоже камер полно. – Посиди пока тут, – велел сержант, словно я мог куда-то уйти из камеры по своему усмотрению. Я послушно сел на краешек деревянного топчана и поморщился – от параши омерзительно воняло. – Че косорылишься? – спросил один из мордоворотов, завязывая скандал. Я его понимал: чем не займешься от скуки. – Воняет, – честно сказал я. Настроение у меня было, прямо сказать, нехорошее. А мужики этого не понимали. – Не нравится ему, Степа, – огорчился второй. – А тебе, что ли, нравится? – с любопытством спросил я. – Ну, иди поближе сядь, понюхай с удовольствием. Пока они отдирались от батареи, я дал Степе по яйцам, оставив его в глубоких размышлениях о пользе хороших манер, а второго отволок к любимой параше и окунул мордой в самую гущу, чтоб наслаждался. Пока он там булькал, оправившийся Степа полез было ко мне. Пришлось сломать ему челюсть. Оказалось совсем не трудно. На крики поверженного Степы прибежали менты. Двое ласково повели его к лекарю, а третий – всё тот же пожилой сержант – вяло сказал мне: – Что ж ты, сука, сидеть спокойно не можешь? Одному человеку челюсть сломал, второго в говно мордой сунул... – Говно к говну. А пусть не лезут, – по-детски парировал я. – Нужны они мне. Человеки хреновы. – Человеки не человеки, а мне за них отвечать. Пойдем в одиночку, а то ты тут мне устроишь Вавилон... В одиночке оказалось гораздо уютнее. Вот сразу бы сюда и посадили. Парашу заменял работающий (!) унитаз, а на металлической лавке лежали тощий матрасик и одеяло. В довершение ко всему минут через двадцать мне принесли обед: жидкий картофельный суп, перловку и хлеб. Вполне прилично, даже лучше, чем в столовке-бомбоубежище, к тому же еще и бесплатно. Навернув обед, я прилег и задремал. Никто меня не беспокоил, только назойливая муха то и дело кусала меня за нос, пока я не подстерег ее и не убил ладонью. С тем и заснул – второй раз на дню. Приснилась мне редкая штука – марш-бросок моторизованной колонны по Военно-Грузинской дороге. Правда, на самом деле я сидел в танке, а во сне почему-то видел всё как бы со стороны. Ну, типа, я на горе стою или в вертолете. Даже свой танк видел – с белой черепушкой на броне и маленьким красным флажком. Машины негромко рычали, в горном прохладном воздухе стоял сизый дымок выхлопа, а по обочине на «козле» с лихо изогнутой антенной мчался генерал-майор Сурмин. Низко-низко над дорогой прошли два вертолета – наших, не грузинских. |
