Очень маленькое совещание, — с грустью подумал Дон. Все пациенты в лазарете лежали спокойно. Некоторые спали. Юный матрос как раз убирал носилки на место, когда Дон окликнул его:

— Рама, как ты думаешь, сможешь ли ты присмотреть за ними, пока я схожу в рубку?

Рама Кизим служил матросом, но мечтал стать врачом. Он отдавал большую часть своего жалованья, чтобы иметь возможность в будущем поступить в один из мединститутов в своей родной Индии. В свободные от вахты часы он всегда был рядом с Доном, стараясь выучить все, что только мог.

Аварийная команда еще раньше сообщила, что все дыры залатаны, так что скафандр можно было снять. Но у Дона не было на это времени, пока он занимался ранеными. И теперь он с удовольствием вылез из жаркого скафандра и, прежде чем надеть чистый мундир, быстро сполоснулся.

Он проделал тот же, что и раньше, путь в рубку управления. Только все двери теперь были открыты. Ступив на нижние ступени лестницы, ведущей на палубу А, он обнаружил, что поручни холодны на ощупь. Стены были покрыты сконденсировавшейся из воздуха влагой. Они, правда, должны были достаточно быстро нагреться, и влага испарится.

Тела из рубки были уже убраны, а на пробитую в рубке дыру наварена тяжелая металлическая плита. Кто-то трудился над разрушенной радиостанцией, и ее детали в беспорядке были разложены прямо на полу. Вначале Дон подумал, что находится здесь один, но потом услышал покашливание и заметил, что кто-то сидит в пилотском кресле. Это был главный инженер Хольтц.

— Входи и закрой дверь, — приказал хладнокровно Хольтц, когда оглянулся и заметил вошедшего Дона. — Садись, лейтенант, у нас много о чем есть поговорить, — он казался очень несчастным, когда указал на кипу бумаг, зажатую в руке.

Дон опустился в кресло и стал ждать, пока Хольтц продолжил бы разговор. Ожидание затянулось. Хольтц, склонившись над бумагами, медленно перелистывал их, словно в них был спрятан ответ на все вопросы, которые в настоящий момент мучили его. Инженер был немолодым человеком и казался еще старше из-за обрушившихся на него шокирующих событий нескольких последних часов. Под глазами у него были большие черные мешки, а кожа под большим подбородком свисала складками.

— Все складывается очень плохо, — начал он.

— Что вы имеете в виду, сэр? — подавляя жгучее нетерпение, спросил Дон. Хольтц был старшим из оставшихся членов команды корабля и теперь автоматически становился его капитаном.

— Достаточно взглянуть сюда, — гневно тряс бумагами Хольтц. — Все офицеры, кроме нас двоих — мертвы. Как это могло случиться, я вас спрашиваю? И этот летящий кусок скалы разрушил к тому же нашу радиостанцию, так что теперь мы оказались и без связи. Спаркс возится с аварийным устройством, но его мощность весьма и весьма ограничена. Но дело не только в этом. Почти половина нашей воды улетучилась, вытекла наружу в образовавшуюся дыру. И на этом маршруте нет ни единого судна, которое могло бы оказать нам помощь. Кошмар!

Дон почувствовал, что надо что-то сделать, чтобы прервать этот список свалившихся на него несчастий.

— Дело плохо, сэр, не спорю, но это еще не смерть судна. Смерть капитана и других офицеров — это, конечно, трагедия, но мы просто обязаны научиться жить без них. Мы просто обязаны и можем довести корабль до цели. Корабль на верном курсе, и когда мы достаточно приблизимся к Марсу, то сможем радировать сигнал бедствия и они вышлют спасательную команду. Корабль герметичен и исправен. Вы можете рассчитывать на любую помощь с моей стороны, на которую я только способен, — он улыбнулся. — Мы выкарабкаемся, капитан.

— Капитан! — Хольтц вскочил на ноги с вытаращенными от удивления глазами.

— Конечно. Что тут удивительного, вы старший офицер, и теперь это звание автоматически переходит к вам…

— Нет! — энергично замотал головой Хольтц.