Вадим и Жора молча кивали.

— Она успела крикнуть еще до того, как ты догнал ее, «что вам надо!» и когда вы лежали там внизу, как раз подбежал ее отец, Матвей Иванович…

Алевтина Сергеевна начала задыхаться.

— У него в руках была железная палка, арматура, он говорит, что тогда первый раз взял ее на встречу с дочерью, с Любой. Он часто ходил ее встречать. Когда… когда он увидел, у него был фонарик, когда он увидел, как у нее вывернута голова, и увидел, что она совершенно не шевелится, он сразу понял, что она мертвая. Ты лежал сверху, повернул лицо на свет, и он говорит, что ему по казалось, что ты улыбаешься, и тогда он ударил железной палкой, арматурой тебя по лицу. Попал в височную кость.

Алевтина Сергеевна остановилась, перебарывая задыхание. Умерла она в свое время от грудной жабы, и даже теперь, в ситуациях сильного волнения, болезнь давала о себе знать.

Вадим и Жора переглянулись.

— Я не пущу тебя к нему!

Парни переглянулись снова. Вадим выглядел более потрясенным, чем его спутник. И был таким на самом деле. Да, папа помог, но это тот случай, когда действительно из пушки по воробьям.

— Я тебя туда не пущу Вадик, ни за что!

— Да, я и сам туда теперь н-не хочу.

Десантник не знал, что сказать, поэтому сказал глупость.

— Как ты, ну сейчас себя чувствуешь? — и показал на висок Вадима.

— Не этот, правый, — с вызовом поправила его Алевтина Сергеевна.

Десантника вдруг очень смутила эта оплошность.

— Я пойду тогда.

Мать и сын одновременно кивнули.

Отойдя шагов на десять, Жора повернулся и крикнул.

— Я тебе расскажу, как там и что.

— А мы домой, да?

— Да, мам.

Они медленным шагом двинулись обратно. Навстречу им попалась тоненькая девушка с кувшином в руке. Она им улыбнулась. Спешит к роднику, рассеянно подумали родственники.

— Ты прилетела, да?

— Да. Отец подвез на мотоцикле по воздуху. Сама бы я сроду на него не села. Да вот он.

Александр Александрович бежал к ним, припадая немного на левую ногу, вдоль забора со стороны той самой избушки, за которой в свое время прятался и десантник Жора. Бывший преподаватель улыбался и блестел веселыми глазами.

— Ну как, сынок?

— Гениально, папа, — автоматически ответил сын.

Алевтина Сергеевна мягко улыбнулась. И все семейство отправилось вверх по цветущему проулку к площади.

Жору встреча на мосту только разогрела. Когда схлынуло первое смущение от знакомства с кровавыми фактами, внутри как будто заработал сильный мотор, и он быстрым, наступательным шагом полетел к дому Любы. Чем ближе он подходил к нему, тем отчетливее видел для себя пользу в только что обретенной информации. Он боялся свидания с Любой один на один, ему необходимо было некое приспособление, чтобы вскрыть эту крепость. Несмотря на все интимное, что между ними было, она представлялась десантнику непостижимейшей загадкой. Он рассчитывал применить Вадима с его убийственной историей для расшатывания Любиной обороны. Она ужаснется этому мелкотравчатому преступнику, отшатнется, а тут наготове его, Жорины, объятия. И в первый момент потеря напарника его расстроила. Но довольно быстро он сообразил, что добытая им случайно ударная правда о Матвее Ивановиче ничуть не меньшее сверло для сердца дочери.

Остановился за соснами шагах в тридцати от родимого подъезда. Надо успокоить дыхание и мысли. Еще раз все взвесить и обдумать. Промашки допустить невозможно.

Что это?!

Дверь подъезда отворилась и показался… Жора, плотоядно открыл пасть. Крупный, лысый, или бритый, старик вальяжной походкой выкатил на улицу. И, не оглядываясь, пошел вглубь микрорайона. Дружелюбно обогнул девочку, крутившую на талии обруч.