– Мы предлагали от чистого сердца. Бутылка пошла по кругу. Наверху, в ресторане, кто-то бросил монетку в щель «Скопитона», который затянул протяжную песнь скорби. Невидимая вуаль опустилась на погреб. Это был голос Ум Кальсум. Других песен в стенах этого заведения посетители никогда не слушали.

– В каком году она умерла? – спросил Мо.

– В семьдесят пятом, – ответил Симон.

– Пока мой отец держит бар, она всегда будет жить в наших сердцах, – сказал Хадуш.

– Традиция, – пробормотал Симон.

– Звезда Востока…

Они уже готовы были смахнуть слезу, когда Тяо Банг выдал очередную порцию пузырей.

– Что он говорит?

– Ничего особенного. Арабами нас обзывает.

Тяо Банг вскоре затих в своем засохшем кровавом месиве. Симон слегка хлопнул его по спине, и каждый вернулся к прерванной медитации. У Хадуша в жизни всегда были иные цели, чем у меня. Так, сейчас он пустился в погоню за сокровищем, а я просто искал способ вытащить Терезу из тюрьмы. В прошлом мы иногда обсуждали наши расхождения относительно жизненных ценностей. «Ты заблуждаешься на мой счет, Бенжамен. Ты считаешь меня милым мальчиком, потому что я – твой друг и потому что мы вместе с тобой доползли до университетской скамьи… Ты безгранично доверяешь арабам и интеллигентам, Бен? А почему не швейцарцам, владельцам автомастерских или судебным следователям? Ты сентиментален, братишка. Берегись, от этого погибают».

Мой взгляд скользнул по телу Тяо Банга. Его дыхание стало более-менее ровным. Нет, мне решительно не нравился этот подвал. Наконец я спросил:

– Что вы собираетесь с ним делать?

– Отправить прямо от производителя потребителю, – отозвался Хадуш.

Он схватился за рукоятку орудия пыток и постучал им по небесам три раза.

И небеса разверзлись.

С небес к нам спустились архангелы Титюс и Силистри. На этот раз они были одни. Без заместителя прокурора Жюаля.

Уводя Тяо Банга, лейтенант полиции Силистри бросил в сердцах:

– Черт возьми, и что эти прожигатели жизни себе думают!

Прежде чем небеса вновь закрылись за ними, Титюс, как бы между прочим, обронил:

– Кстати, Малоссен, можешь возвращаться домой, твою сестру освободили. Объявилось ее алиби.

Я, конечно же, тут же бросился наверх, но Силистри задержал меня на лестнице.

– Послушай, Малоссен… Полицейские переглянулись.

– Мы все же хотели бы предупредить тебя.

Титюс добавил:

– Относительно этого алиби…

Силистри долго мялся, словно ему предстояло прыгнуть в холодную воду:

– Не знаю, как ты сам отреагируешь на новость, но, знаешь, мы тут с Титюсом обсуждали это. И пришли к выводу, что будь это наша сестра…

Вода явно была ледяной.

Титюс все-таки нырнул:

– Так вот: будь это наша сестра, лучше бы она вообще не выходила из тюряги.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Страсти по Терезе

– Они наверху, – сообщил мне Жереми, когда от моего стука в дверь едва не развалилась наша скобяная лавка.

Я молнией взлетел по лестнице, но в нашей спальне никого не обнаружил. Я хочу сказать, никого, кроме обычной компании: Терезы, Жюли, Тео в сопровождении Эрве, который, наверное, решил, что теперь вхож в нашу семью. Но ни следа алиби. Неужели они действительно опасались, что я на куски разорву алиби Терезы?

Когда Тео шагнул мне навстречу, собираясь сыграть роль адвоката, я обошелся с ним без церемоний:

– Слушай, ты, заткнись! Дядюшка-защитник придержит свой язычок и даст старшему брату возможность выслушать сестренку. Ты уже по горло натворил глупостей в этом деле.