Все утро я то и дело забегала в свою комнату, чтобы выглянуть в окно. Один раз младенец заплакал, но на крик вышла сама миссис Уильямс. Она не стала укачивать ребенка, а завела коляску в дом. И только перед обедом показалась моя вчерашняя знакомая.

Она шла по дороге, неся два пакета с продуктами. На ней вновь были туфли на высоченных каблуках, и она покачивалась на ходу. Сегодня на ней были леггинсы и футболка с портретом какого-то мужчины, судя по всему, рок-звезды.

В ушах у нее был плеер, и она мотала головой в ритм музыке. Несмотря на каблуки и тяжелые пакеты, она даже ухитрилась сделать несколько па. Я улыбнулась. И тут она задрала голову, глядя прямо на меня.

Я быстро шмыгнула за занавеску, кровь застучала в ушах. Скрипнула калитка, каблуки застучали по садовой дорожке. Я осторожно выглянула и увидела, что она оглядывается на ходу. Девочка заметила меня и помахала рукой. Я машинально дернула правой рукой, болтавшейся на перевязи, спохватилась и замахала левой, чувствуя себя неуклюжей дурочкой. Ее губы задвигались. Сначала я решила, что она напевает в такт музыке, но потом поняла, что она пытается мне что-то сказать.

Я напрягла зрение, стараясь прочитать слова по ее губам. Бесполезно. Я отчаянно замотала головой. Она бросила пакеты на дорожку и принялась делать жесты, будто открывала и закрывала невидимую створку. Я не сразу сообразила, что она просит меня открыть окно. Но шпингалеты на моих окнах тугие, у меня не хватает сил их повернуть. И я снова беспомощно покачала головой.

Она насмешливо вздохнула, приподняв брови, подхватила пакеты и локтем забарабанила в свою дверь. Локоть оказался таким худым и острым, что я удивилась, как ей не больно.

Я провела полдня у окна, надеясь, что девочка появится вновь.

— Что ты изнываешь в одиночестве, Мэнди? — удивилась мама. — Я приготовила чай. Давай попробуем, как получился наш пирог. Ну же, не грусти.

Мама слегка потянула меня за косички. Предполагалось, что я улыбнусь.

Я помотала головой.

— Мам, можно мне сделать стрижку?

— Зачем тебе это, милая? У тебя чудесные волосы.

— Ничего они не чудесные. Мне надоело ходить с длинными волосами. И косички заплетать надоело. Никто уже не носит эти дурацкие косички. Можно мне постричься коротко-коротко, чтобы зачесывать волосы наверх?

— И устроить у себя на голове воронье гнездо, — неодобрительно отозвалась мама, жуя пирог.

— Мам, а у миссис Уильямс есть дети? Свои, не приемные. — Я принялась слизывать пудру с ломтя пирога.

— Слизывать пудру неприлично, Мэнди. Да, кажется, у нее есть взрослая дочь. Она живет в Канаде.

— Тогда это не она.

— Кто — не она?

— Девочка из дома миссис Уильямс. Я видела ее вчера. И сегодня тоже. Она качала коляску и ходила за продуктами.

— Наверное, внучка. Сколько ей лет, как тебе?

— Нет, постарше.

— Ничего, что постарше. Я бы хотела, чтобы ты с кем-нибудь подружилась. Мелани так изменилась.

Я вздрогнула. Мне не хотелось даже думать о том, что ждет меня в школе.

— Вот что, Мэнди. Отнеси-ка ты пирога миссис Уильямс. Нам столько не съесть. Заодно и познакомишься с этой девочкой.

— Ни за что! Не хочу, не пойду, — смутилась я.

— Ну же, не стесняйся, — сказала мама, аккуратно укладывая ломти пирога в пластиковую коробку. — Держи! Угости соседей.

— Нет, мам. Пожалуйста, не заставляй меня. Что я, как дурочка, — уперлась я.