— Какое-то время, прежде чем его восстановят и снова запустят, — повторил Келп. — А какое-то время, это сколько?

— Сейчас подсчитали, что на это уйдет лет восемь.

Все оцепенели на мгновенье.

— Почему так долго? — спросил Дортмундер.

— Построить казино — это очень дорого, — объяснила Перышко. — В племенах денег нет, нет никакой страховки, Фокс и Огланда выплатили самую маленькую, насколько это было возможно, сумму еще за первую конструкцию, поэтому племена не могут больше получить денег в тех банках. Все сдают десятину, но это займет какое-то время.

— А если занять у кого-нибудь? — предложил Келп.

— Проблема в том, — сказала Перышко, — что все, кто хочет вложиться в казино, должен доказать, что не связаны с мафией. А поскольку большинство инвесторов, так или иначе связаны с мафией, нужно еще постараться доказать обратное.

— И сколько это занимает времени? — спросил Дортмундер.

— Она же сказала — восемь лет, — ответил за нее Келп.

— Если все пойдет гладко, — добавила Перышко.

— Все пойдет гладко, — словно эхо повторил Дортмундер. Он будто смаковал эти слова, будто пытался понять, что означают эти звучные слова.

Тини обратился к Перышку:

— В итоге, мы не получим денег, потому что ты не получила денег, потому что денег нет, потому что нет казино.

— Звучит очень закончено, если говорить это в таком контексте, — сказал Келп.

Тини, похожий на Гренделя между приемами пищи, спросил:

— И как мне тут с этим закончить?

— Фицрой, — ответила Перышко. — Во все это нас втянули Фицрой и Ирвин.

— Не забывай про Фокса и Огланда, — напомнил Келп.

— Может и мне в суд поторопиться? — пришел к выводу Тини.

— Ну, — сказал Дортмундер, — а я постараюсь забыть это все, если, конечно, смогу. Завтра начинается новый год, он будет гораздо лучше предыдущего, я в это верю, поэтому я поеду в Джерси и заберу камеры, которые там оставил.

— Уверен, ты хотел позвать меня с собой, — напомнил про себя Келп, — но я только что вспомнил, что буду очень занят. Когда я отсюда уеду, мне нужно будет ехать в больницу святого Винцента.

Все удивленно посмотрели на него.

— Зачем? Ты болен? — спросила Перышко, как будто она уже собиралась идти за лизолом.

— Нет, мне нужна машина, — ответил Келп. — Анна Мари хочет, чтобы мы поехали в Канзас, уже завтра, там люди, которых она хочет мне представить.

Тини закряхтел и начал ворочать плечами.

— Сейчас канун Нового года, — сказал он. — Я поеду в Бруклин, зайду в какой-нибудь бар и устрою драку.

— А ты, Перышко? — спросил Дортмундер. — Поедешь назад на север?

— Через несколько дней, — ответила она. — Нам нужно сначала помотаться недалеко от города, принять участие в нескольких шоу.

— Мы? — удивленно спросил Келп.

— Ну, раз уже официальная часть нашей встречи закончена, — сказала она, — я покажу вам его. — Повернувшись через плечо, она крикнула: — Бенни!

Бенни Уайтфиш появился в дверном проеме, в костюме и галстуке, которые он надел в суд, но лицо, которые красовалось поверх всего этого одеяния, было другим. Его улыбка излучала одновременно и страх, и благодарность, как человек, выигравший в лотерею, который даже не знал, что он в нее играл.