— Ах, — только и вздохнул Аладдин, не став признаваться, что джинн, без сомнения, все еще слишком утомлен, чтобы быть в состоянии исполнить какое бы то ни было желание, кроме разве что самого скромного. — Ты привел веский довод. Пожалуй, я смирю свои милосердные порывы и выпущу джинна на свободу, чтобы он свершил свою ужасную и безжалостную месть.

Евнухи застыли, совещаясь. Когда они вновь взглянули на Али-Бабу и прочих, улыбались они уже не так уверенно, как прежде.

— Вообще-то, — сказал первый из троих, — раз уж ты так вежливо просишь, мы, пожалуй, могли бы как-нибудь договориться, чтобы наша случайная встреча завершилась иначе.

— Какая, в самом деле, разница, — добавил второй, — одним обезглавленным больше, одним меньше? Конечно, это сугубо личный вопрос, подлежащий обсуждению лишь в нашем тесном кругу.

— Да, — с готовностью подхватил третий, — и к тому же я уверен, что почти пришло время обеда.

Воистину удивительно, подумал Али-Баба. Одно лишь упоминание про джинна — и трое евнухов уже не горят желанием убивать их и рубить на куски. Но то был лишь первый шаг на пути к дворцу, ибо хотя евнухи уже не размахивали саблями так бесцеремонно, как прежде, но все же и не сдвинулись со своего места, не давая дровосеку и его друзьям идти дальше.

Именно по поводу этого обстоятельства Ахмед вновь обратился к евнухам.

— Значит, вы больше не намерены убивать нас, — подытожил он, — но по-прежнему преграждаете нам путь?

Старший из евнухов ответил твердо, но с величайшей почтительностью:

— Появление джинна, возможно, и способно заставить нас пересмотреть свои взгляды на правила несения службы вне стен дворца. Однако в том, что касается охраны царевны Будур, мы непоколебимы. Мы любыми возможными способами будем убеждать вас отказаться от дальнейшего продвижения по этой тропе.

— Так, значит, она здесь, за этими стенами? — с жаром воскликнул Аладдин.

— Нахмуренные брови и горячность — не лучший аргумент в споре, — с некоторой нервозностью заметил третий евнух.

— Но задумывались ли вы вот о чем, — настаивал Аладдин. — Почему вы охраняете свою царевну?

— Мы всегда охраняли царевну, — возмутился в ответ первый из троицы. — Это часть кодекса евнуха!

— Но разве этот дворец — не тюрьма? — спросил Аладдин.

— По правде сказать, еще какая тюрьма, — ответил первый из стражников.

— И все же, — добавил второй, — мы так понимаем, что все потребности женщин за этими стенами удовлетворяются.

— И к нам отношение тоже довольно неплохое, — сказал третий в перерыве между отрыжками.

— Конечно, — задумчиво вставил первый, — неплохо было бы время от времени срубать какую-нибудь голову с плеч.

— Мы теряем форму, — подхватил второй, тоскливо глядя на свою саблю.

— При такой жизни и клинки-то, пожалуй, чистить не стоит, — печально заметил третий.

— Но здесь царевна Будур, — решительно заявил первый, словно дальнейших пояснений не требовалось.

— И мы тоже, — добавил второй.

— И кормят нас очень хорошо, — сообщил третий между двумя выбросами газов, — хотя пища имеет обыкновение быть немного жирноватой.

Али-Баба не видел способа опровергнуть логику этих трех евнухов. Быть может, подумал он, ему суждено отказаться от поисков и заняться чем-нибудь другим.