Вожак подошел к Али-Бабе еще на один шаг.

— Мы были очень огорчены, когда ты не последовал за нами. Очень хорошо, что ты решил вернуться в нашу компанию. Иначе нам пришлось бы разыскать тебя и убить весьма впечатляющим и очень жестоким образом. Конечно, для этого нам пришлось бы сначала найти тебя, где бы ты ни был, однако едва ли ты мог оказаться настолько глуп, чтобы пытаться спрятаться от нас. Но, как я уже говорил, мы очень хорошо умеем искать. — Пока этот человек приближался к нему, Али-Баба как-то особенно остро осознал, что все это время главный бандит поигрывает рукоятью своей сабли. — А в наши дни так трудно найти хорошего разбойника. Как говорят мудрейшие среди воров, кто не теряет, тот не находит. Теперь, однако, ты снова там, где должен быть.

Главарь был уже так близко, что Али-Баба чувствовал на своем лице его дыхание. «Интересно, — подумал дровосек, — еда испортилась еще до или уже после того, как этот злодей ее проглотил?»

— Пожалуйста, не трясись, — продолжал разбойник. — Тебя никто не собирается лишать жизни. По крайней мере, в данный момент. — Его улыбающееся лицо было в нескольких дюймах от лица дровосека. — О, конечно, я мог бы отрубить тебе руку-другую, чтобы преподать урок моим людям. Но мы не будем портить хорошего разбойника.

Предводитель поднял руку, и наступила абсолютная тишина. И до этого Али-Баба не замечал, чтобы разбойники много болтали. Но когда была поднята рука, они перестали даже дышать.

— Может кто-нибудь назвать мне теперешнее место этого человека среди нас? — тихо спросил вожак.

— Номер Тридцать Девять, о атаман! — хрипло взревела половина присутствующих.

— Вот уж не думал, что разбойники умеют считать! — раздался чей-то голос совсем рядом.

— Ого! — воскликнул первый среди разбойников. — Пожалуй, хоть мне это и не по вкусу, все-таки придется что-нибудь отрубить нашему новичку. Но, с другой стороны, дровосек должен быть привычен к отрубанию.

Однако очень вежливый и ужасно перепуганный Али-Баба не произнес ни единого слова! По правде говоря, он настолько пал духом, что даже не сразу понял, откуда взялся этот второй голос.

— Значит, — снова проворчал тот же в высшей степени нежеланный голос, — у тебя все решает меч, а не мозги? Конечно, это так и бросается в глаза, не меньше, чем твой огромный нос! Может, все дело в том, что мозгов у тебя просто нет?

После этого замечания лицо главаря из темно-оливкового сделалось неприятно багровым.

— Отрубить? Кажется, я, пусть и против своей воли, сказал — отрубить? Я имел в виду — отрезать понемножку, по частям! Сначала надрезать чуть-чуть, а потом все глубже, все больнее и мучительнее!

Но Али-Баба уже не обращал внимания на всю серьезность этих угроз в свой адрес, ибо с ужасом сообразил, что ехидный голос принадлежит его лежащему в корзине брату!

— Отрубить? — самым презрительным образом рассмеялся его брат. — Как я и говорил, этот мозг совершенно лишен воображения. Ясно, что человек с таким ограниченным интеллектом, как у тебя, ничего нового придумать не сможет, но не мог бы ты поискать какую-нибудь идею посвежее, которая еще не успела обветшать от времени на твоих устах?

— Как ты смеешь? — обрушился Номер Один на дровосека, обнажая саблю. — Моему нежеланию проливать кровь пришел конец.

— Но, — осмелился Али-Баба, которому появление острой сабли помогло обрести голос, — это же не я сказал!

— Это верно, о главарь! — подтвердил один из разбойников.