А как он любил наблюдать за ней. А то, как она смеялась, или дразнила маленьких человеческих детей, приехавших, чтобы пообедать со своими родителями. Эйми всегда угощала их особенными вкусностями и даже садилась рисовать с ними, если не была занята. Она любила детей всех видов.

Фанг не мог не задаться вопросом, насколько лучше она будет обращаться с собственными детенышами…

Все, что она делала, было наполнено непревзойденным изяществом, и один лишь взгляд на нее причинял боль.

Если бы он только был медведем…

Эта мысль не давала покоя, всякий раз, когда они пересекались взглядами, пытаясь казаться равнодушными. Это было так несправедливо, но он понимал, что жизнь продолжается. И казалось, что большинство дней он был мальчиком для битья.

— Эй, Фанг? — рявкнул Реми, в своей обычной манере, — Помоги нам.

Повернув голову, он увидел как Рен, Кольт и Реми пытались передвинуть на сцене тяжелые колонки так, чтобы Ангел, солист группы Хоулерс, не жаловался на звук.

Я уйду отсюда с грыжей…

Эйми застыла на пути к бару, чтобы посмотреть, как Фанга запрыгнул на сцену, даже не касаясь ее. Засунув свой блокнот в карман, она прикусила карандаш, при виде его великолепной задницы.

Карандаш с треском сломался.

Выплевывая кусочки свинца и дерева, она посмеялась над собой. Фу! Что может быть более глупым?

И это все вина Фанга.

Что я делаю? Глазею на лучшую задницу в Новом Орлеане!

Это действительно так.

Ее взгляд был прикован к выпуклым мускулам, когда он поднял одну сторону колонки, которую они группой тащили вдоль сцены.

— Черт… ты видела что-нибудь лучше? — спросила Тара, их человеческая официантка, подойдя к ней. — Я люблю работать здесь. В такие дни, как этот я подумываю, не начать ли платить вам за такие привилегии.

Эйми засмеялась.

— Ты знаешь, я редко задумываюсь об этом.

— Это потому что ты связана с большинством этих горячих самцов. К несчастью для тебя. Но к радости всех остальных… — Из горла Тары вырвалось рычание, что никак не соответствовало ее человеческому происхождению.

Эйми покачала головой. Хорошо, что Джастин этого не слышал. Он бы из кожи вон вылез, заставляя ее повторить его, пока они были голыми. Или еще лучше, заставил бы ее мурлыкать.

Тара резко втянула воздух.

— Вот так, детка! Наклонись и возьми это. Сделай это медленно, сладкий. Не спеши… Ооо, мамочки!

Эйми посмеивалась, пока не обернулась, и не увидела, о ком говорила Тара. Гнев охватил ее, когда Эйми увидела, как плотно джинсы обхватывают зад Фанга. Хуже того, его рубашка задралась, открыв полоску смуглой кожи нижней части спины, которую Эйми до ужаса захотелось попробовать.

Внезапно, она захотела вырвать волосы человеческой девчонки, за то, что та посмела посмотреть в сторону волка. А если говорить более конкретно, она бы повесила табличку на его шею: «Моё! Подумайте о риске потерять свои глазные яблоки… и волосы».

— Мы должны вернуться к работе.

Тара надулась.

— Умеешь ты портить настроение, — Она убежала проверять столики, а Эйми еще раз взглянула на Фанга.

По крайней мере, он вновь выпрямился, переместив вес на одну ногу и положив руки на бедра, и выглядел еще сексуальнее, чем раньше.

Видение того, как она подойдет к нему и прижмется всем своим телом, пронеслось перед глазами. В своем воображении Эйми уже могла почувствовать, как он откинет голову назад, пока она одной рукой будет прокладывать путь по крепкой груди, вниз по этим чудесным мышцам, до тех пор, пока не залезет в джинсы и не обхватит его рукой.