|
Огромный «бьюик-пикап» фирмы коммунальных услуг, капот которого сверкал на солнце, без труда одолевал крутой подъем, ведущий к перевалу. Стив Ларсон вел машину, в то время как его брат Рой, развалясь на соседнем сиденье, бездумно смотрел на дорогу. Ничто не говорило о том, что это братья, если судить по внешности. Высокий мускулистый блондин со смеющимися голубыми глазами, загорелый, как всякий человек, проводящий много времени на воздухе и солнце, – Стив казался значительно моложе своих тридцати двух лет. Он был в вельветовых брюках и ковбойской рубашке с засученными рукавами, обнажавшие его сильные руки. У темноволосого, на голову ниже младшего брата Роя были тонкие подвижные губы и маленькие темные, как агат, глаза. Суетливые движения свидетельствовали, что он пережил какое-то потрясение, и нервы его начали сдавать. Его слишком элегантный костюм казался вычурным и неуместным для путешествия по этому суровому горному краю. Стив жил в предгорьях Синих гор и разводил в питомнике лисиц. Ему пришлось бросить питомник, чтобы поехать и встретить на вокзале приехавшего из Нью-Йорка брата. Они не очень ладили друг с другом и много лет не виделись. Стив был заинтересован неожиданным приездом брата. Встреча на вокзале была холодной, чему Стив не удивился. И в дороге Рой молчал, явно нервничая, и все время оглядывался, словно проверяя, нет ли за ним погони. Стива это раздражало, но он, зная его вспыльчивый характер, не задавал брату никаких вопросов. – Ты неплохо выглядишь, – наконец решил он нарушить молчание. – Ты доволен своими делами? – Не очень, – проворчал Рой, снова оглянувшись. – Я рад, что ты приехал. Мы столько не виделись, – продолжал Стив, не очень уверенный, что действительно рад встрече. – Ты так неожиданно приехал… Если Рой что-то скрывал, а в этом Стив не сомневался, то эти его слова были предложением к доверию и откровенности. Но Рой уклончиво ответил: – Возможно, перемена обстановки пойдет мне на пользу. В Нью-Йорке летом слишком жарко, – он угрюмо посмотрел на теряющиеся в облаках вершины. Куда бы он ни глянул, его окружали горы – то с острыми пиками, то с округлыми вершинами, покрытыми ослепительно белым снегом. – Какие зловещие места! – невольно вырвалось у него. – Нет, здесь чудесно! Вековая красота! Величественная и незыблемая, – возразил Стив. – Здесь так покойно, не то что в твоем Нью-Йорке. Мой дом находится в двадцати милях от ближайшего человеческого жилья, и целыми неделями я не вижу ни единой живой души. – Вот это то, что мне нужно, – оживился Рой. – Я хочу отдохнуть. Он поерзал на сиденье и, не удержавшись, бросил взгляд назад. Вид пустынной, извивающейся, словно серпантин, дороги подействовал на него успокаивающе. – Да, здесь мне будет отлично. Правда, долго я не задержусь. А тебе нравится уединение? Не скучаешь? – Нет, я себя чувствую превосходно. Скучать некогда, на моем попечении более ста лисиц, и в питомнике у меня нет помощников. Рой бросил на него косой жесткий взгляд. – А как ты поступаешь, когда тебе нужна женщина? – Обхожусь, – ответил Стив, не отрывая глаз от дороги. Он-то знал, что значат женщины для Роя. – Ты всегда был размазней. В твоих жилах течет не кровь, а вода. – Рой сдвинул шляпу на затылок. – Уж не хочешь ли ты сказать, что живешь здесь монахом? – Я здесь всего год, и у меня пока не было времени думать о них, – коротко ответил Стив. Рой проворчал: – Мне следовало привезти для тебя какую-нибудь курочку. |
