Показалось или повеяло каким-то двойным смыслом?

– К тому же такой меч тебе не подходит. – Он взял катану, на которую я тоскливо покосилась. – Она тоже. Но я скажу Дэшу, что ты интересовалась оружием.

Пока командующий возвращал на место стальную красавицу, я обиженно кусала губы.

– Что-то еще, Флориан? – Прохладный тон красноречиво намекал, что кому-то пора проваливать.

Угу. Не дождешься. Не уйду.

Обхватив себя руками покрепче, мрачно уставилась на бритый затылок:

– Да, верно. Что-то еще. Зачем я здесь? И как именно ты планируешь меня использовать?

Тир обернулся, мрак в его глазах сверкнул отблесками огня в подносе.

– Готова рассказать про жар-птичек филиала?

Признаться, теракт и впрямь посеял во мне сомнения. Возможно, Тир по-своему прав, ведь себя взорвала не какая-то сумасшедшая, а фанатичка, умело притворившаяся обычной студенткой. Я не знала ее, но… вдруг ее знала та девушка-лекарь? Мм?

Так, все. Стоп! Мои девочки не сделают этого, и точка! Хотя… допустим, Зора давно не девочка.

Проклятье! Проклятье! Я скривилась.

– Засудишь их за несовершённые поступки по надуманным предлогам? Как меня? Нет, я не стану во всем этом участвовать.

Командующий обошел стол, сел в кресло и, подперев бритый висок, принялся учтиво меня слушать. От его улыбки в горле будто лед намерзал.

– Что касается твоего приговора, я не считаю его несправедливым. Да, не считаю. Я бы назвал его… слишком мягким. Формально ты получила свой статус азаари за нападение на Тарэзэса, но это не значит, что мы не в курсе остальных твоих грешков, а их было довольно много. И это не учитывая связи с потенциальными террористками и наличия когтей при нашей встрече в степи.

– Что ты конкретно имеешь в виду?!

– Не участвовать не получится, Флориан, – отчеканил Тир. – Любое начатое дело должно быть завершено, любая ошибка исправлена, а виновные обязаны понести наказание. Впрочем… – Суровая бесстрастность слетела с него, а тьма в глазах оттаяла. – Мне нравится твоя принципиальность. Она не свойственна регесторцам в наше время, поэтому загадка имеет вторую разгадку. Я объявил Митру Ифьен в розыск. Как только она будет арестована, мы все выясним. Девчонке наверняка известно даже побольше твоего.

– Митру?!

– Именно.

– И… что ее ждет?

– Пока только беседа со мной.

Мне совсем не хотелось, чтобы они нашли младшую Ифьен! Жалко ее, но, с другой стороны… если Митра все же отправилась вслед за Эдвардой… Что гуманнее в таком случае – статус азаари или казнь?! Демоны! Нет, Митра не примкнет к террористкам! Я уверена! Точно уверена? Все… не могу об этом думать! И не желаю никого подставлять!

За моими идейными метаниями командующий наблюдал равнодушно. Внезапно я позавидовала ему. Вот у кого нет угрызений совести, сожалений. Он как монолитная скала, безжалостная машина – нерушимая, непоколебимая, которая неотвратимо настигнет любого нарушителя законов Воленстира и Легиона.

– Скажи, а лично ты стирал кому-нибудь память?

Вопрос вырвался сам собой. Не знаю почему. Тир явно не ожидал его услышать, но ответил, как всегда, невозмутимо:

– Несколько раз.

Я едва не застонала. Никогда не пойму, как можно так спокойно об этом говорить!

– Память не стирают из прихоти, Флориан. Это крайняя необходимость. Каждое воспоминание, опыт – плохой либо хороший – формируют тебя, делают такой, какая ты есть.