— Может быть, в следующий раз, Ферди, — промурлыкала она.

— В следующий — наверняка. — У бульдога, которого только что лишили сахарной косточки, был бы такой же счастливый вид, как сейчас у юного герцога. Обратный путь для него будет печален. Едва Малко проводил их до крыльца, Александра тут же повисла на нем. Он ее оттолкнул:

— Бесстыжая! Ты бы смогла это сделать...

Она бросила на него двусмысленный вызывающий взгляд:

— Может, да, дорогой. А может, нет. Но ведь ты меня накажешь за дурные наклонности, правда?..

Она взяла его за руку и потянула к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.

Малко героическим усилием прогнал мысль о стоическом затворнике Генри Гарвуде, находившемся всего в нескольких метрах от них. Александра распахнула дверь комнаты, которую они звали «зеркальной галереей». В этой увешанной старинными зеркалами зале они часто занимались любовью. Подойдя к кровати с балдахином. Александра проворно расстегнула молнию платья, и оно крохотным комочком легло к ее ногам. Она стояла, облаченная в сногсшибательное боди, с длинными чудесной формы ногами, которую подчеркивали еще больше черные нейлоновые чулки, доходившие до самого верха стройных ляжек. Малко почувствовал, что в горле у него пересохло. Пускай хоть подохнет Генри Гарвуд. Она была беспопобна.

Он старался различить хоть какие-то звуки в недрах замка. Но вокруг было на удивление тихо! Его пронзила страшная мысль. А что если Малко забыл о нем и спокойно улегся спать?

Генри Гарвуд открыл дверь и осмотрел коридор. Пусто. Тихо. Выглянул в окно. Во дворе не осталось ни одной машины, кроме его собственной.

Похоже, его опасения оправдываются. Про него забыли!

Растерянный и возмущенный, Гарвуд бросился наугад по коридору, решившись во что бы то ни стало разбудить Малко. Проходя мимо третьей двери, он заметил, что она приоткрыта. И в щель пробивается слабый свет. Он подошел поближе, и кровь бросилась ему в голову. Та самая молодая женщина, что так вызывающе вела себя в библиотеке, лежала вниз животом на кровати, все в том же черном боди, в чулках и лаковых туфлях на каблуках. Рядом свернулся змеей черный хлыст. Такие бывают только у офицеров. Он решил было, что женщина одна.

Но вот в поле его зрения попал еще один человек: хозяин замка. Он поднял хлыст, взмахнул им над выпуклым, почти неприкрытым задом женщины.

«Негодяй! — подумал Генри Гарвуд. — Что за скотина!»

Но в тот же момент молодая женщина, лежавшая на кровати под балдахином, повернула голову и спокойно произнесла:

— Ну давай! Накажи меня! Унизь меня!

Хлыст опустился на голую плоть, и Генри Гарвуд дернулся, словно били его. Он не сводил взгляда с женщины, корчившейся под хлесткими ударами, но не пытавшейся от них увернуться. Ягодицы ее и верх ляжек были все в красных полосках. Она повернулась, и хлыст опустился на полную грудь. Окаменевший Генри Гарвуд продолжал стоять на пороге, чувствуя, что теряет голову. Словно ощутив это, Александра соскользнула с постели и опустилась на колени у ног Малко. Генри Гарвуд догадывался, чем она будет заниматься в таком положении.

С пылающей головой он стал отступать назад. Это уж слишком! Словно фильм эротический смотришь.

Умирая от стыда, будто его уже застали подсматривающим эту сцену, он вернулся в свой видеосалон.

Прошло немало времени, прежде чем там появился хозяин дома в черном бархатном халате. Генри Гарвуд с трудом произнес:

— Я уже стал бояться, что вы забыли про меня...

— У меня есть и другие обязанности, — ответил Малко.

Гарвуд покраснел до корней волос, но предпочел умолчать, как чуть было не стал свидетелем исполнения этих его «обязанностей».

— У меня осталось совсем мало времени, — сказал он.