— У вас нет доказательств, что это я метнул гарпун, — заявил Кэйперс, не обращая внимания на наши возмущенные взгляды. — Может, вы все трое это придумали, пока я валялся без сознания.

— Верь нам, Кэйперс, — сказал я. — Нас сюда завлекла не камбала и даже не русалка. И вовсе не они вырвали наш мотор.

— Папа убьет меня, когда увидит, что мы сделали с лодкой, — продолжал сокрушаться Кэйперс.

— Мы, бледнолицый?! — возмутился Майк. — Лично я не понимаю, насколько уместно употребление местоимения первого лица множественного числа. Ты ведь не стал спрашивать у нас разрешения, когда бросал свой гарпун?! Ты сделал это импульсивно и самостоятельно.

— Эй, погодите! Мы отправились на рыбалку. Я пытался поймать рыбу. Никто меня не может за это винить, — оправдывался Кэйперс.

— Рыба оказалась величиною с дом, — сказал я. — Можно было бы и заметить.

Мы полностью подчинились установленному Джорданом порядку. Без разговоров выполняли каждое его распоряжение. Для привыкшего к одиночеству мальчика он хорошо приспособился к жизни по расписанию в навязанной ему компании и на удивление легко занял положение лидера. Погода была тихой, душной, и на второй вечер Джордан велел нам прыгнуть в воду, чтобы смыть грязь и постирать одежду.

— Джек, пойдешь первым. Мы с Кэйперсом спустим в воду Майка. Майк, тебе придется промыть рану соленой водой. Нам всем необходимо отмочить раны и порезы. Кто-то один должен всегда оставаться в лодке, пока остальные в воде. Держитесь рядом с лодкой. В пределах досягаемости.

Я перемахнул через борт прямо в океан, который был холодным, глубоким и пугающим. Соленая вода разъедала рассеченную бровь, но я, подавив стон, ждал, пока Кэйперс с Джорданом осторожно опустят Майка в воду так, чтобы еще больше не повредить сломанную руку. Я принял на себя его вес и бережно опустил в воду. Никому из нас не нравилось, как выглядит Майк: его кожа под загаром была землистого, воскового цвета. И все же, оказавшись в воде, он не издал ни единого звука и даже позволил Джордану помассировать свою туго перевязанную руку. Всякий раз, как Джордан касался больного места, Майк тихонько постанывал, но подчинялся бережным манипуляциям друга, так как даже абсолютно голый, плавающий по-собачьи посреди Атлантики, Джордан сохранял командирский тон.

— Не пейте соленой воды, — сказал Джордан, — как бы вам ни хотелось пить. Соль обезвоживает. Для того чтобы вымыть соль из организма и восстановить нормальный баланс, потребуется в три раза больше урины.

— Кто ты такой? — крикнул сидящий в лодке Кэйперс. — Мой доктор?

По ночам мы разговаривали, ловили рыбу и сушили одежду на прохладном воздухе. Мы сновали взад и вперед, причем каждый делал порученное ему дело. С помощью наживок и уцелевшей после нападения манты блесны мы уже всерьез занялись рыбалкой, так как твердо знали: наша жизнь целиком и полностью зависит от того, сколько рыбы мы сумеем поймать. Джордан проверил количество оставшейся в кулере воды и понял, что ее не хватит даже на день, а на небе не было ни облачка.

В полдень Джордан загонял Майка с Кэйперсом под планшир, где было тесно и неудобно, но куда не доставали солнечные лучи. А мы с Джорданом натягивали над собой парусину. Полдень был временем абсолютного бездействия и затишья, но мы приспособились к новому строгому распорядку, отличному от того, что был в нашей прежней жизни. Мы научились чутко прислушиваться: не раздастся ли гул самолета или вой лодочного мотора, означавшего, что нас ищут. Однажды, заметив поисковый самолет, летевший на север, мы стали вопить что было мочи и кричали до тех пор, пока самолет не скрылся из виду. Эта тень возможного спасения внезапно вселила в нас незаслуженную надежду, но потом погрузила в бездну отчаяния, ставшего еще более острым из-за усилившихся голода и жажды.