Но в то же время Туррего и его сторонники могли оказаться правы — наступление могло принести пользу восстанию, и только что полученные разведданные подтверждали это так явно, что я не решился нанести их на карту, которую мог увидеть кто‑нибудь еще. Основные королевские силы были сосредоточены на востоке, напротив Роррена, который продвинулся намного севернее меня, но теперь увяз в ожесточенных боях, не в силах прорваться дальше. Против меня стояли только косметические заслоны — очевидно, королевские военачальники, проанализировав мою прежнюю тактику, не ждали решительного наступления с моей стороны. Если бы я предпринял это наступление, то легко прорвал бы заслоны и нанес бы внезапный удар с тыла и с фланга противостоящим Роррену войскам. В результате этого королевская армия не была бы полностью разгромлена, но была бы оттеснена на восток, и соединенным повстанческим силам открылась бы прямая и почти не охраняемая дорога на Траллендерг. Конечно, взятие столицы — это еще не победа, феодалы подтянут свежие силы с севера, но… Стоит ли служить герцогу, если открывается возможность самому стать королем?

— Безумная авантюра, и ничего больше, — произнес я вслух, и в ту же минуту часовой, стоявший у моей двери, доложил о прибытии Туррего.

— Я никого не принимаю, — сказал я, но офицер уже вошел в помещение. Хуже того, за ним следовало четверо его солдат.

— Риэл, я намерен решительно объясниться с тобой, — заявил он, остановившись напротив моего стола и положив руку на рукоять меча.

— Хочу вам напомнить, майор Туррего, что, по принятому нами уставу, к старшим офицерам обращаются на «вы», — холодно заметил я.

— По принятому тобой уставу, Риэл! Ты полностью узурпировал власть в армии!

— Так ведь армия — не сельский сход, Туррего. Здесь должно быть единоначалие, и только так мы сможем победить.

— Победить? Мы уже неделю сидим здесь безвылазно!

— Прежде всего, Туррего, удали своих солдат. По‑твоему, офицерам пристало обсуждать план кампании в присутствии нижних чинов?

— Ты даже говорить стал, как какой‑нибудь граф! Все повстанцы — братья, и эти, как ты выражаешься, нижние чины ничуть не хуже тебя.

— Оставь свою риторику, Туррего. Весь твой гнев происходит от того, что тебя до сих пор не произвели в полковники.

— Если уж на то пошло, я заслужил этот чин! В отличие от тебя и твоих ближайших сподвижников, я не наблюдаю за боем с безопасного места, а сражаюсь бок о бок с моими солдатами. Или ты считаешь, что я недостаточно храбр в бою?

— Я этого никогда не утверждал. Ты прекрасный солдат, но достоинства солдата и достоинства офицера — разные вещи. В уважение твоей храбрости я сделал тебя майором; не требуй же от меня чрезмерного.

— По‑твоему, я не гожусь в командиры? А ты годишься? Любому солдату очевидно, что мы должны немедля идти на соединение с Рорреном, а не торчать здесь, дожидаясь, пока на севере король соберет свежие силы, а с юга и востока подойдет герцог!

— Данные, которыми я располагаю, показывают, что моя тактика верна.

— Что же это за данные? Почему их никто не знает? Ты подчинил себе всю разведку! Никто из офицеров не знает реальной обстановки! Я требую, чтобы ты сегодня же собрал офицеров и отчитался им в своих действиях!

— Ты не можешь ничего от меня требовать.

— Значит, ты отказываешься?

— Отказываюсь.