– Почему ты соврала?

Очевидно, что сегодня неприличное божество правды решило выбрать ее в качестве своей жертвы. Иначе такие ситуации не произошли бы одна за другой. В резюме наряду с фотографией со школьного удостоверения бесконечно длинным списком был представлен разнообразный опыт работы на раздаче еды и перечень однодневных подработок. Менеджер указал на графу с датой рождения:

– При подаче заявления ты же сообщила, что тебе семнадцать.

У Хваён выступил холодный пот. У нее не было выбора. Тогда ей было на два года меньше – пятнадцать. Она и сейчас была несовершеннолетней, но пятнадцатилетних ребят, которые еще учились в средней школе, почти не брали на работу. Даже если и нанимали, то с легкостью увольняли, как только появлялся другой кандидат или же вокруг них начинали виться движимые злым умыслом взрослые. К тому же Хваён думала, что менеджер все знает. Думала, что он в курсе, но закрывает на это глаза.

– Подобное тянет на подлог, а это очевидное преступление.

Он имеет в виду справку о семейных отношениях, письменное согласие родителя и медицинскую справку, которые девушка принесла в первый день работы. В справке о семейных отношениях ей пришлось соврать о возрасте, а родительское согласие подписать было некому. То же касалось и медицинской справки. «У, Ёнчжин, ну ты и сволочь. На подлоге точно не поймают – твои слова. Я вообще-то столько денег тебе отвалила», – возмущалась про себя Хваён.

Сегодня весь день был такой. В груди, словно лава после извержения вулкана, разливалось что-то горячее неизвестного происхождения, и ни единого слова не могло сорваться с ее губ. Хваён не успела даже оправдаться: менеджер холодным тоном оповестил ее о том, что они уже нашли нового человека и больше приходить не нужно. Казалось, будто невидимая рука упорно тащила девушку к Ёнчжину.

Хваён вышла из комнаты персонала и снова встала за фритюрницу. Как назло, сейчас период экзаменов, и ресторан был по уши в работе. Эмоциональные школьники и их родители заходили сюда за готовой едой и уходили, словно прилив. Оставалось совсем немного до полуночи, когда Хваён завершила свою последнюю и бесполезную смену наедине с фритюрницей. За окном все так же ярко сверкали огни хагвонов. Менеджера, видимо, настигло запоздалое чувство вины, и он заверил, что не мог иначе, ведь после появления слогана «Город Яму – отличное место для развития детей» главный офис начал проводить проверки.

Хваён знала, что извиняться должен был не менеджер. Это она напортачила. В течение года обманывала старую женщину и предала ее, соврала в резюме и подделала медицинскую справку – все это ее вина. Девушка вернула фартук с шапочкой и покинула заведение. Желудок очень не вовремя забурлил. За целый день она съела только бургер и картофель фри, который спалила из-за неправильно выбранной температуры.

– Есть хочется.

Желудок, не заботясь о чувствах Хваён, продолжал урчать, и она почувствовала досаду. По улице энергично сновали ребята в школьной форме. Ее взгляд остановился на одной маме с дочкой. Ребенок с раздраженным лицом был одет в форму школы, в которую когда-то ходила сама Хваён. Женщина приятной наружности – по всей видимости, мама – открыла коробочку с обедом, зачерпнула одну ложку и протянула дочке, но та оттолкнула ее руку и бегом направилась к зданию хагвона.