|
В тот миг, когда он на цыпочках выходил из комнаты, она одним движением перевернулась на живот и снова уснула глубоким сном. Из девятой по-прежнему звонили с краткими перерывами. Он нашел наконец мадмуазель Бланш - она выходила из другой палаты. Он слукавил: - Можно подумать, что на дежурстве никого нет. - Иду! - откликнулась она, хотя это не входило в ее обязанности. До конца недели он не встречал нигде Плюшевого Мишку и, только столкнувшись с девушкой в палате у больной, догадался по ее акценту, что она из Эльзаса и в Париже недавно. Она залилась румянцем, не смея взглянуть ему в лицо. И он почему-то был уверен, что она не сердится на него, напротив испытывает к нему благодарность. Как почти весь персонал клиники, она работала неделю в дневную смену, неделю - в ночную. Когда настала ее очередь ночных дежурств, Шабо подстерег удобный случай. Разумеется, они встречались в коридорах и в палатах. Она, со своей стороны, тоже делала все, и чтобы их почти несбыточная встреча повторилась. И тем не менее это произошло только через месяц. Когда он во второй раз подошел к ее постели, лукавое выражение ее лица убедило его, что она не спит. И ни один из них не сказал ни слова, может быть, из опасения, что их услышат, но под конец она все же открыла глаза и, когда он уже уходил, схватила его руку и поцеловала ее. На той же неделе им еще дважды представился случай, две ночи подряд, и никогда еще Шабо не чувствовал в себе такой легкости. Для него это было чудом, нежданным подарком - первым щедрым подарком за всю его жизнь, ему даже случалось два-три раза украдкой забежать в комнату сына, чтобы погладить по головке плюшевого медвежонка, которого Давид все еще держал в игрушках. В следующую неделю он не встречал эльзаску в клинике ни днем ни ночью, а спросить о ней не посмел. У персонала определенный график летних отпусков, и вполне вероятно, что она была в отпуске. Однако он что-то заподозрил и порой незаметно наблюдал за Вивианой, пытаясь найти в ней какие-то перемены, хотя бы незначительные. Та, со своей стороны, тоже, по-видимому, изучала его, и когда их взгляды встречались, она первая отворачивалась. Он выждал три недели, прежде чем обратиться - не к секретарше, нет! а к мадмуазель Роман: - А что произошло с той молоденькой санитаркой с эльзасским акцентом? Он произнес слова небрежно, уголком рта, как бы не придавая значения такой мелочи, и реакция директрисы поразила его. У нее был такой вид, точно она с неба свалилась, затем вдруг сделалась ужасно подозрительной: - А разве вам мадмуазель Вивиана ничего не говорила? Ведь именно она получила об этой особе самые неблагоприятные сведения и сообщила мне, что на прежнем рабочем, месте та проявила себя непорядочно. Я думала, вы в курсе. У меня даже сложилось впечатление, что именно вы распорядились рассчитать ее. Стоило ли предъявлять претензии Вивиане? Он предпочел промолчать. Директриса, вероятно, поставила ее в известность об этом разговоре, и, таким образом, каждый из них знал, что другой все знает. Внешне в их отношениях ничего не изменилось, и много раз, вместо того чтобы вернуться домой, он проводил остаток ночи у Вивианы, на Сиамской. С нею у него было все-таки еще не так, как стало с Кристиной. Что-то очень неясное по-прежнему связывало их - то ли своего рода сообщничество, то ли просто Шабо испытывал постоянную потребность в том, чтобы рядом с ним всегда кто-то был, а искать другого спутника было лень. |
