Когда я съезжал с моста, мне показалось, что я падаю с большой высоты. Точечка между гор медленно, но верно увеличивалась. Я уже различал крылья и поплавки. Сейчас самолет сядет на воду. На пристани собрался народ – посмотреть на посадку. Даже толстый мальчуган, кидавший с моста камешки, на какое‑то время сделал перерыв. Он сидел с грудой своих боеприпасов и смотрел, как чайки улетают к «Макдоналдсу».

– Ты можешь последить ночью? – не глядя на меня, спросил мальчуган.

Таким тоном, будто ответ он знал. Так, будто опросил уже всех в Одде и теперь ждет очередного отказа. На нем была футболка бразильской сборной с надписью «RONALDO» на спине.

– Ночью мне надо спать, – объяснил мальчуган. – А кто‑то должен последить. Иначе не получится. Мне не разрешают гулять ночью.

Я ответил, что мне тоже не разрешают гулять ночью.

Мальчуган не улыбнулся в ответ. У него было неулыбчивое лицо.

– Сегодня ночью одного уже заклевали, – сказал он. – Осталось пять.

– А сколько их было?

– Семь или шесть.

Я повернулся к заливу, где кругами плавала мама‑утка, пытаясь вывести своих детишек на берег. Я насчитал пятерых. На одном из булыжников красным было намалевано: «Не ешьте утят. Вас заберет полиция».

– Ты можешь последить ночью? – повторил мальчишка. – Сегодня ночью сунулся из дома – а на меня накричали.

– Мне нужно иногда спать. Как ты считаешь? – спросил я.

– Ведь лето же, – ответил он.

Гидроплан с жужжанием сел на воду. Из правого люка показался Мартинсен и приготовился спрыгнуть на землю. Я готов был поверить, что это он вел самолет всю дорогу от Бергена до Одды. Это в его духе. К тому же у него есть летное свидетельство и редкий дар убеждать других.

– Сколько тебе лет, «Рональдо»? – поинтересовался я.

– Скоро девять, – ответил мальчишка.

– Отличный возраст, – сказал я.

Впервые он посмотрел на меня.

– Ты можешь последить ночью? – в третий раз спросил он.

– Ведь лето же, – ответил я.

Мартинсен уже стоял на берегу. Он был в солнечных очках, белой рубашке и шортах цвета хаки. На обоих плечах висело по сумке. Поздоровавшись, я подумал, что надо бы его расспросить о поездке или, может, о его фотографиях из Газы. В эти выходные выходит его статья – Мартинсену даже довелось начеркать ее лично. Он расписал, как израильские солдаты встретили его пластиковыми пулями. Ненавижу, когда фотографы пишут сами.

– Позвони заведующей, – сказал Мартинсен, поигрывая мобильником. – Она мне три раза писала, чтобы ты ей перезвонил.

Я положил сумки на заднее сиденье «вольво» и предложил поехать в отель. Но Мартинсен сказал, что сначала должен ознакомиться с общим видом. Я подумал, что тут‑то как раз ничего сложного. Можно глубоко вдохнуть, развернуться на триста шестьдесят градусов и выдохнуть – и считай, что с общим видом ты уже ознакомился.

– Труп у нас есть? – спросил Мартинсен.

– Пока нет, – ответил я. – Его ищут в реке.

– Тогда едем туда.

Я опустил стекло и включил зажигание. На берегу залива показался старик с хлебом для уток. Чайки сделали круг над «Макдоналдсом» и полетели обратно к воде.