– Где ты, милая?

Она не ответила.

– Скажи, где ты, милая.

– Я просто хотела тебе сказать, – продолжала она. – Чтобы ты знал.

– Где ты?

Она пожелала мне спокойной ночи и повесила трубку.

Я встал с постели и быстро оделся. Спустился на лифте и прошел по пустому первому этажу. Снаружи шел дождь. И от дождя ночь становилась темной. Я побежал к телефонной будке у автовокзала. Обычно она звонила мне оттуда. Это была старомодная будка. На телефон падал свет. Воздух казался отработанным, как будто в нем витали молекулы прошлых разговоров.

Взяв машину, я начал разъезжать по округе. Остановился перед домом в Эррафлоте. У входа горела лампа. Больше света не было. Я поехал дальше. На улицах никого. Единственным признаком жизни были вспышки фар, да и те тут же поглощал черный асфальт.

~~~

Меня разбудил гудок рефрижератора, чем‑то напомнивший мелодию из передачи «Вокруг Норвегии». Я встал и отдернул занавески. Одда была похожа на передержанную фотографию. Вокруг рефрижератора собрались дети. Судя по количеству народа на площади, была суббота.

Я снова плюхнулся в постель. Мне показалось, будто вся жизнь утекла сквозь пальцы, и это уже не мой город. Из соседней комнаты послышался смех. Потом – треск. И снова – смех. Я не знал, что делать. Мне хотелось быть частью чего‑то большого. Жаль, что Франк тогда не пристрелил меня. Лучше бы меня пристрелили.

Я взял с ночного столика газеты. Но сил читать их не было. Везде писали про убийство, и нигде – про пропажу Ирен. В «ВГ» была статья, в которой Педерсен говорил, как его сын любил водить рефрижератор. А о «Рональдо» написали только маленький абзац. Девятилетний мальчик. Имя неизвестно. Личность не опознана. Мне вдруг стало интересно, о чем думал «Рональдо», пока падал во фьорд? Какой была его последняя мысль? Думал ли он обо мне? Или об отце, который прилетит на самолете и спасет его?

На мобильник позвонила мама. Спросила, получил ли я сообщение. Я ответил, что не получал.

– Ты с Франком не говорил? – спросила она.

– Нет, – ответил я.

– Я всегда это знала, – сказала мама. – Все в итоге выправляется, Роберт.

– Что ты знала?

Мама рассказала, что утром звонила Ирен. Она вернулась в Одду. Сказала, что ей понадобилось побыть одной. Просто побыть одной несколько дней.

– Бывает, – подытожила мама.

– Бывает, – согласился я.

– Не поверишь, но у меня тоже были мысли о том, чтобы побыть одной.

– А что Франк?

– Просто счастлив, что она вернулась. Знаешь, твой брат ведь джентльмен.

– Да ну?

Она помолчала, потом спросила:

– Так вы больше не друзья?

– Друзья.

– Ты не рад, Роберт.

– Да рад, рад.

– А по голосу не скажешь.

– Я очень рад, что она вернулась.

Мама сказала, что день сегодня чудесный. Солнце светит, на дворе лето, и Ирен вернулась. Маме даже удалось разыскать отца. С утра он пошел покупать газеты и пропал. Но, к счастью, позвонили из таверны «Синдерелла». Он был там.

– Отец дошел аж дотуда? – спросил я.

– Да, я говорила с ним по телефону, и он сказал, чтобы ты заехал за ним и отвез домой.

– Зачем?

– Он только сказал, чтобы ты за ним заехал.

– Хорошо, мама.

– А потом пообедаем у нас в саду. У нас ведь праздник.

Я положил трубку и начал одеваться. Ни рубашка, ни штаны на мне не сидели, хоть это и была моя собственная одежда.