– Но это значит закат для пнумеков.

– Совершенно правильно, а что тут такого? Ваша раса существует уже семь миллионов лет, а может, и того больше. А пнумеки, которые вам служат, есть у вас лишь последние двадцать или тридцать тысяч лет. Так что, потеря не должна уж очень по вас ударить.

– Если мы согласимся, что тогда будет с картами?

– Все карты будут уничтожены, до последней копии. Ни одна из них не будет передана вашим врагам.

– Но этого недостаточно! Нам в этом случае придется жить в постоянном страхе!

– Здесь вам не удастся обвести меня вокруг пальца. Я должен как‑то держать вас под контролем; мне нужна гарантия, что мои требования будут выполнены. Когда‑нибудь вы получите карты обратно – когда‑нибудь в будущем.

Несколько минут пнумы вполголоса разговаривали. Наконец один прошептал:

– Твои требования будут выполнены.

– Тогда выведите нас снова на соляную равнину около Сивиша.

Соляная равнина спокойно лежала под лучами заходящего солнца. Карина 4269 висела в мутно‑желтой дымке над горами, отражаясь в башнях дирдиров. Рейт и Зэп‑210 подошли к старому сараю. Из конторы показалась худая фигура Анахо. Он пошел им навстречу.

– Планер уже здесь. Ничто нас больше не задерживает.

– Тогда поторопимся. Я еще никак не могу поверить, что мы свободны.

Планер из‑за сарая поднялся в воздух и скользнул на север. Анахо спросил:

– Куда мы летим?

– В степь Котан – южнее того места, где мы впервые встретились.

Они летели всю ночь: через голые степи Кослована, над Первым Морем, над болотами Котана.

В предрассветных сумерках они пересекли границу степи, и Рейт стал внимательнее смотреть вниз на проплывавшие под ними пейзажи. Они перелетели через лес; Рейт показал на поляну.

– Здесь я приземлился на Чае. Лагерь эмблемного племени был восточнее. Там, возле зарослей метельчатых кустов, мы закопали Онмале. Садись там.

Планер приземлился. Рейт вышел из него и медленно направился к лесу. Он увидел, как сверкнул металл. Из зарослей вышел Трез и неподвижно застыл, пока Рейт шел к нему.

– Я знал, что ты обязательно прилетишь.

Трез изменился. Он стал мужчиной и даже более того: на его плече был медальон из металла, дерева и камня. Рейт сказал:

– Ты выкопал эмблему.

– Да. Она позвала меня. Где бы я ни был, до меня доносились голоса; это были голоса всех владельцев Онмале, которые кричали мне, чтобы я достал ее из тьмы. Я вынул эмблему на свет. Теперь голоса молчат.

– А космический корабль?

– Готов к старту. Здесь и четверо техников. Один остался в Сивише, двое испугались и сбежали через степь в направлении Хедайи.

– Чем раньше мы улетим, тем лучше. Лишь тогда, когда мы уже действительно будем в Космосе, я смогу поверить, что нам удалось отсюда улететь.

– Мы готовы.

Анахо, Трез и Зэп‑210 вошли в корабль. Рейт еще раз посмотрел на небо. Он нагнулся, дотронулся до земли Чая и пропустил сквозь пальцы горсть пыли. После этого он тоже вошел в уродливый корпус. Дверь закрылась и уплотнилась. Загудели генераторы. Корабль поднялся в небо. Поверхность Чая быстро удалялась. Планета стала круглой, превратилась в серо‑коричневый мяч и вскоре исчезла, как исчезает дурной сон.