— Ее здесь нет. Она сбежала. Кто этот человек, которого вы за ней прислали?

— Не посылал я никого. С какой стати? Пожелай я ее увидеть… попросил бы. Кто этот человек? Чего ему было нужно?

— Гангстер. Вооруженный. Тянул ее куда‑то с ним ехать.

— Опять выдумываете? Как утром?

— Но я же присутствовал при этом, старина. Сам и оглушил его!

— А Мэри куда делась? — В голосе Клингера уже слышался страх.

Трубку взял Максвил.

— Этот человек угрожал Мэри и Стайлзу пистолетом, уверяя, что действует по вашему приказанию, Клингер. Полагаю, мы предъявим ему обвинение в покушении на похищение. А вы соучастник.

— Да не посылал же я никого! — взмолился Клингер. — А Мэри вы ищете?

— Город велик. Как по — вашему, к кому она могла сбежать? Где ей покажется безопасно? У подружки?

• — Я никого ие знаю. У нас… у нее нет друзей.

Трубку снова перехватил Питер.

— Это опять Стайлз. Где‑то в ваших кладовых, Клингер, припрятано имя парня, которому она оказывала услуги, наркотики привозила. Может, это к нему она помчалась? У вас даже есть фото. Лейтенант Максвил пришлет узнать имя и взять фото.

— Представления не имею, о чем вы, — слабо заспорил Клингер.

— Наверное, лейтенант может предъявить вам и еще одно обвинение — в шантаже.

Но тут вмешался Грейвз, громогласно и властно:

— Хватит нелепых угроз, Стайлз. Имеются у вас какие обвинения — предъявляйте. А ваши оскорбительные выпады служат оправданием преступных действий против вас.

— Лучше попросите своего клиента рассказать правду о его отношениях с Мэри, уважаемый адвокат. От его неприятностей пока чуть душок пошел. Смотрите, еще немного — и задохнетесь от смрада.

Комната для допросов в полицейском участке была без окон, электрический свет бил безжалостно ярко. Монотонно постукивал допотопный вентилятор. Гангстер сидел у стола. Полицейский, стенографист, устроился на другом конце. У дверей стоял Питер, а Максвил беспокойно расхаживал по комнате. Еще один детектив, сержант Б. к Брейг, сидел слева от гангстера, опершись подбородком о ладонь, в позе Мыслителя.

С момента ареста гангстер не вымолвил ни слова; вернее, даже с той минуты, как пришел в сознание после схватки с Питером. Он коротко бросил тогда: «Все едино, проиграл ты». И словно онемел. Молчал в ответ на вопросы, как его зовут, нужен ли ему адвокат. Не отозвался даже на предложение выпить кофе или выкурить сигарету. Ни звука. Полное, абсолютное, мертвое молчание.

— Да ты уверен, что этот бандит не немой? — потерял терпение Максвил.

— О, до нашей драки он был очень разговорчив. И как очухался, говорил! Изволил сообщить мне, что я проиграл.

— Ну так запихни его куда — пибудь, Бак, — рассудил Максвил. — Еще посмотрим, кто кого перемолчит.

Сержант Брейг увел арестованного. Едва сдерживаясь, Питер напомнил Максвилу, что ждать‑то им как раз и некогда. Промедление, может, уже погубило Элли. И на совсем тоненьком волоске висят жизни Корал и Мэри.

— Нет способа, что ли, заставить этого сукиного сына заговорить!

— Законным путем? — вспылил Максвил. — Ну да способы есть, как у того отребья, что мы поддерживаем в Чили. Прижигают арестованных сигаретами, жгут кислотой, подвешивают за пятки, пока у бедняг не рвутся сосуды, дробят внутренности. Да, способы заставить говорить есть! Только вот жаль, у нас нет на это разрешения ни президента, ни министра, ни ЦРУ. Извини, Питер, не собирался держать речь. Мы прочитали этому негодяю его права, и он выбрал одно: право молчать.