– Вражеский флагман в очень плохом состоянии, – заговорила искин, развернув перед нами экран, показывающий поверхность спрута с нескольких ракурсов. – По предварительным подсчётам, он находится здесь около двух сотен лет и попал сюда уже с критическими повреждениями.

– Предположительно, мы очутились на свалке, – вновь взял я слово, – в которую отовсюду попадает различный космический мусор. Только «Басов» попал сюда практически в целости. Да, есть ещё одна проблема – мы не знаем, по какой причине реактор просел до двадцати процентов от максимальной мощности. Сейчас он не может поднять это значение, хотя активного вещества почти максимальный объём, всё сжирают энергетические щиты, хотя Софа не обнаружила вредоносного воздействия на «Басов». По сути, наш корабль сейчас не в состоянии совершить гиперпрыжок, да и в случае боевых действий на орудия главного калибра рассчитывать не стоит. Итак, товарищи офицеры, жду ваше мнение по текущей обстановке.

– Нужно сделать вылазку, – тут же предложил командир космодесанта. – Соседство с бессмертными, учитывая живучесть низших особей, может быть опасно.

– Найти причину утечки такого количества энергии, – вторым взял слово старший техник. – И для этого также необходимо покинуть корабль.

– Софа, подсоедини меня к системе оповещения крейсера, – попросил я. Люди должны знать правду.

– Соединение установлено.

– Экипаж, всем, кто не на дежурстве, приказываю в течение десяти минут собраться в центральном коридоре.

Выждав пять минут, я в сопровождении нескольких офицеров покинул рубку. Чтобы мою фигуру лучше видел весь экипаж, поднялся на гравиплатформу, выждал еще несколько минут и заговорил.

Слова давались с трудом. У меня самого на душе было мерзко. Над нами словно издевалась сама Вселенная. Закинула в другую галактику, посмотрела, как мы барахтаемся. Дождалась, когда букашки решат возникшую проблему, и в последний момент опять закинула в неизвестность.

Я говорил долго. Говорил то, что чувствовал сам, потому что внезапно понял – экипаж «Басова» стал для меня семьёй. И я, как самый старший в этой семье, чувствовал ответственность за каждого техника, за каждого рядового бойца, за всех.

– Я точно знаю, мы справимся с любыми препятствиями! – Последние слова дались легко. Может, потому что сам в них верил? Всё это неважно, главное – не падать духом.

Первую группу, несмотря на протесты, я решил возглавить лично. Управление мехботом в условиях невесомости – пожалуй, я был единственным, кто имел большой опыт в этом деле. Можно было попытаться вывести один из истребителей, но никто не знал, как поведёт себя малый корабль, когда подвергнется неизвестному излучению. Вдруг откажет управление, и тогда на свалке появится ещё один обломок, с трупом внутри. Шагающего робота легко можно вернуть на борт или вскрыть, чтобы освободить оператора, а вот истребитель – вряд ли.

– Открываю шлюз, – раздался в динамиках шлема голос ИИ. Я сосредоточился на медленно расползающихся в стороны створках, приготовившись открыть огонь из всего вооружения. В этот раз мехбот, помимо роторной импульсной пушки, был оснащён более мощной спаркой орудий, расположенной на левом манипуляторе, а сзади крепились короба с ракетной установкой.

– Фиксирую цель! – сообщил один из космодесантников, стоявший крайним справа. Едва створки приоткрылись еще на десяток сантиметров, он выкрикнул: – Цель проникла сквозь энергетический щит!

Вших, вших! С наплечной турели бойца в проём один за другим сорвались два сгустка плазмы.