— Ладно, давайте и правда доснимем, а то поздно уже, — проговорил он каким-то жалким и неуверенным тоном. Артисты и другие его помощники удивленно переглянулись: все они снимали вместе с Сержем уже далеко не первый фильм и хорошо знали своего командира. Иногда он бывал вспыльчивым, иногда проявлял редкое занудство, а порой, когда у него что-нибудь не ладилось на основной работе, становился по-настоящему вредным, но так резко, как сегодня, его настроение не менялось еще никогда.

— Серж, ты что, обиделся? — Константин подошел к нему поближе. — Извини, если так. Я и не думал над тобой смеяться. Я правду сказал: мы все верим, что ты можешь пробиться в официальные режиссеры. Рано или поздно тебе действительно это предложат. Серж вздохнул и посмотрел на друзей совершенно беззащитными глазами:

— Да мне, собственно, уже… Сегодня утром. В комнате повисла пауза, достойная самых знаменитых театров и кинофильмов прошлого.

— Что уже? — испуганно спросила девушка, спрыгивая с подоконника и подбегая к режиссеру. — Что — утром? Тебе предложили снимать фильм? Настоящий?!

— Да, Марианна, предложили, — тихо ответил Серж, весь вид которого говорил о том, что сам он до сих пор не очень-то в это верит. Гробовая тишина в комнате сменилась диким визгом Марианны, сквозь который с трудом пробились не такие громкие, но не менее восторженные крики остальных:

— А что я всегда говорил?

— И все это время он молчал!!!

— Ты хоть наш-то фильм закончишь или прямо сейчас нас бросишь?

— Это уже точно решено или..?

— Марин, да прекрати ты визжать, я уже оглох!!! Потом Марианна повисла у Сержа на шее, опрокинув столик с журналами, а мужчины принялись с чувством колотить его по спине, после чего съемки фантастического фильма в этот день закончились: перебросив отснятые сцены из камеры в ноутбук, режиссер объявил, что до следующих выходных все свободны и могут расходиться по домам. Впрочем, «освобожденные» домой не спешили и заявили Сержу, что такое событие, как переход из категории режиссеров-любителей в официальное кино, необходимо отметить, а потому они прямо сейчас идут в ближайшее кафе. Где смогут в тихой и спокойной обстановке объяснить «будущему великому режиссеру Сержу Нуару», как вести себя на собеседовании с продюсерами, и рассказать, что им можно говорить, а чего говорить нельзя ни в коем случае.

— Вы же устали! Ты же обещал домой к десяти! Мне завтра трезвым надо быть!.. — слабо сопротивлялся «великий Серж Нуар», но друзья и слышать ничего не хотели, и вскоре вся съемочная группа уже сидела за столиком в уютном баре на десятом этаже того же небоскреба и громко поздравляла режиссера с «началом новой творческой жизни» и с «переходом на высшую ступень».

Несмотря на то, что выпито в кафе было немало, а за этим стихийно-организованным праздником последовала не менее утомительная головомойка от супруги, возмущенной его приходом домой во втором часу ночи, на встречу с продюсером Серж шел с достаточно ясной, хотя и немного побаливающей головой. Вечеринка в кафе сделала, по крайней мере, одно доброе дело: благодаря ей он по-настоящему поверил, что звонок «сильных мира сего» был реальностью, и к главному зданию Совета по Этике, где ему была назначена встреча, подходил без особого страха, а всего лишь немного волнуясь. Уже входя в один из ничем не отличающихся от множества других кабинетов, он вдруг понял, что абсолютно не представляет себе, о чем с ним сейчас будут разговаривать. Слухи о режиссерах, писателях и других творческих людях, которые смогли стать деятелями официального искусства, ходили самые разные.