– Он мне нравится. Однако не до такой степени, чтобы рисковать своей жизнью и благополучным исходом путешествия, врываясь в разбойничий вертеп и пытаясь его спасти. Может, ты, Симна, не понимаешь этого, но он бы понял.

– Понял бы, как же! Задал бы ты этот вопрос, глядя прямо ему в мохнатую морду?.. Оставайся, если считаешь нужным, а я иду за ним. – Северянин повернулся и спотыкающимся, но тем не менее величественным шагом направился к двери.

– А как же данное мне тобою обещание?

Симна бросил через плечо:

– Оно будет выполнено – после того, как я спасу Алиту.

– У тебя ничего не выйдет.

– Где это написано? Кто ты такой, чтобы истолковывать еще не перевернутые страницы Судьбы? Думаешь, никто не способен на геройство, кроме как в твоей компании?

– Да ты погляди на себя! Едва ноги передвигаешь! – Не прозвучал ли в голосе пастуха намек на замешательство?

Симна нетвердой походкой продолжал пробираться к выходу.

– Даже в стельку пьяный я управляюсь с мечом лучше, чем трое трезвых как стеклышко воинов. – Он остановился перед качающейся дверью и нахмурился. – Здесь вроде бы была ручка.

– Не имеет значения. – Эхомба, вздохнув, подошел к товарищу. – Толкни, и она скорее всего сорвется с последней петли.

– Ага. – Симна последовал совету и был вознагражден грохотом, с которым поверженное препятствие рухнуло на пол. – Пожалуй, кое‑какие страницы Судьбы ты способен расшифровать.

– Судьба тут ни при чем. – Пастух шагнул мимо него. – Просто сейчас я вижу нормально, а ты нет. Пошли.

– Точно. – Симна ибн Синд выпрямился во весь рост. – Э‑э‑э… Куда мы идем?

– Попытаемся освободить кота, если его действительно захватил корыстный бин Гру. Я бы не прочь бросить Алиту, не прочь оставить и тебя, да вот только, если вас убьют, это навеки станет моей виной. А у меня на душе и без того слишком много тяжестей, чтобы еще обременять ее вашей глупой смертью.

– Ох, Этиоль Эхомба, тебе меня не провести. – Лицо Северянина расплылось в широкой усмешке. – Ты попросту искал предлог, разумного объяснения, чтобы отправиться за котом.

Пастух не ответил. Он уже прошел в дверь и направлялся к порту.

Несмотря на похвальбу Харамоса бин Гру относительно своих коммерческих успехов, а возможно – и благодаря им, друзьям не удалось отыскать никого, кто слышал бы об этом негоцианте. В ответ на бесконечные расспросы маклеры, матросы и слуги, купцы и лоточники лишь ошеломленно таращились, недоуменно качали головами или безразлично ухмылялись, иногда презрительно поглядывая на вопрошавших. Простое одеяние Эхомбы и неопределенный статус Симны низводили путников ниже уровня, заслуживающего внимания добропорядочных горожан. Те, кто отвечал на вежливые вопросы, ничего не знали вследствие своего общественного положения, а те, кто мог быть осведомлен, зачастую не считали нужным отозваться.

– Так мы ничего не добьемся. – Симна по‑прежнему был полон решимости, однако от уныния его голос осип, словно от простуды.

– Может быть, мы неправильно взялись за дело. – Эхомба немигающим взглядом смотрел в сторону моря и южного горизонта. В поле его зрения попал корабль, и пастух моргнул. – Вместо того чтобы расспрашивать прохожих, нам следовало бы найти того, кто способен видеть с помощью иных средств.

– Ясновидящий? – Симна неуверенно глянул на друга. – А сам‑то ты разве не ясновидящий, долговязый братец? Разве ты не умеешь предвидеть?

– Неужели, если бы умел, толковал бы сейчас об этом? Когда же ты поймешь, Симна, что я самый обыкновенный человек?

– Когда в твоем присутствии перестанут происходить разные чудеса.