Не отставая от северянина, мощно рассекал испещренные солью буруны черный кот. Повернувшись на спину и по‑прежнему выгребая к главной двери, которая уже почти полностью погрузилась под воду, Симна прокричал своему размякшему другу:

– Довольно, братец! Ты своего добился, что бы это ни было. Выключай воду!

Сквозь черную гриву до него донеслись слова. Это определенно был голос Эхомбы, только приглушенный.

– Не могу… должен думать только… о море. Продолжать думать… здраво. Продолжать думать… по‑своему.

– Нет! Хватит! – Северянин выплюнул изо рта соленую воду. На вкус она была в точности как морская, вплоть до крохотных песчинок, которые обжигали язык. – Ты достаточно сделал!

Вокруг них обитатели здания орали и вопили, дрыгали ногами и молотили руками, пытаясь удержать головы над водой. Не все оказались хорошими пловцами. В этот миг зал, да и весь дом были заняты не правильным мышлением или же неправильным мышлением, а лишь мыслями о том, как выжить.

– Ох! Ради Гелуджана… – Симна понял, что ударился головой о тяжелую деревянную двойную дверь главного входа.

Лишь маленькая ее часть оставалась над поднимающимися водами. О том, чтобы ее открыть, преодолевая чудовищное давление воды, нечего было и думать. К тому же железные ручки теперь находились намного футов ниже его быстро работающих ног.

Что‑то сдавило плечо северянина, и он сам взвизгнул, поворачиваясь, чтобы дать отпор. А когда увидел, что это всего лишь Эхомба, вышедший из оцепенения, то не знал, кричать ли ему от облегчения, или посильнее ударить друга в лицо. Во всяком случае, неспокойные воды, в которых они плавали, не дали бы ему возможности как следует примериться.

– Ну и что теперь делать, скромный пастух? Ты можешь сделать так, чтобы вода исчезла?

– Вряд ли, – ответил Эхомба голосом, который был разве что чуть громче, чем его обычные монотонные речи. – Потому что понятия не имею, как заставил ее здесь появиться. Можно поискать окно на втором этаже, но тогда мы выльемся прямо на улицу внизу, и падение может оказаться опасным. – Он посмотрел на свои ноги под водой. – Насколько ты способен задержать дыхание?

– Задержать?.. – Симна обдумал вопрос и то, что за ним крылось. – Ты думаешь нырнуть на дно и выплыть через одно из окон первого этажа?

Пастух потряс головой. Фехтовальщик подумал, что для человека, большую часть жизни имевшего дело с сухопутными животными, Эхомба слишком непринужденно чувствует себя в воде.

– Нет. Мы можем вовремя его не найти или сами можем оказаться зажатыми среди тяжелой мебели, либо в боковых коридорах внизу. Нам нужно выбраться через передний вход. – Он указал на верхнюю часть главной двери.

– Сколько мозгов ты оставил в той маленькой комнатке, братец? Или ты в уме повредился от поганого розового порошка?

Эхомба не ответил, а вместо этого повернулся в воде к методично перебирающему лапами коту.

– Ты сумеешь это сделать?

Алита немного подумал и кивнул. Его огромная черная грива казалась водорослями, приклеенными к голове и шее, и тем не менее кот ухитрялся выглядеть лишь слегка менее царственно, чем обычно, хотя и промок насквозь. Не говоря ни слова, Алита нырнул, взмахнув толстой кисточкой на конце хвоста, похожей на повернутую в обратную сторону стрелу. За ним, выгнув спину и гарпуном вонзившись в воду, последовал Эхомба, словно уходящий ко дну дельфин. Пробормотав последнее ругательство, Симна ибн Синд зажал нос и начал куда менее изящное и искусное погружение.

Сама по себе океанская вода была чистой и прозрачной, но поскольку в здание света проникало немного, разглядеть что‑нибудь под водой было трудно.