– Что ты хочешь…

«Господи, неужели нельзя просто ответить? Без лишних слов?» – чувствуя, что закипает, подумала Магда.

– Я всего лишь спросила, помнишь ли ты, в какой руке я обычно держу ложку. Ты можешь сказать?

– В правой, разумеется, – без запинки ответил Максим.

– Вообще-то я могу все делать и левой рукой! – выпалила Магда.

– Это что, тест какой-то? Насколько хорошо вы знаете свою жену, да? – усмехнулся Максим. – Какие цветы ей нравятся? Какой у нее любимый цвет? Предпочитает она чай или кофе… – Он запнулся. – Кстати, раньше ты никогда не пила кофе, а теперь только его и пьешь.

– Это не тест, – холодно проговорила она. – Мне не до этих глупостей, уж поверь. А спросила потому, что Оксана прямо-таки выпала в осадок, когда я расписалась левой рукой. Ну, может, она не знала, что я могу делать все обеими руками. Но уж ты-то должен знать!

– Знаешь что? – возмутился Макс. – Ты правша и всегда была правшой! Можешь спросить своего отца!

«Неплохая мысль», – мелькнуло в голове.

Боевое настроение улетучилось так же быстро, как и появилось. Чего она так раскричалась – правша, левша… Это вдруг перестало казаться важным.

– Прости, – покаянно сказала она. – Я сглупила.

Макс качнул головой – «ничего страшного, забудь»; улыбнулся и спросил, видимо, не найдя иного способа сменить тему:

– Что у нас на ужин?

Спросил вполне миролюбиво, но Магде почудилась подколка. Или, скорее, упрек. Мол, нормальная жена должна встречать мужа поцелуями и горячим ужином, а не бессмысленными расспросами.

Дурное настроение вернулось, и она с трудом подавила готовые сорваться с губ резкие слова, сухо попросила мужа подождать минут двадцать и на скорую руку приготовила спагетти с подливой и сосисками.

Сегодня была суббота, Макс не пошел на работу (хотя время от времени работал и по выходным), но все равно сидел в комнате, которую они называли кабинетом (и которая когда-то должна будет стать детской), шуршал бумагами.

Что ж, как говорится, богу богово, кесарю – кесарево. Кому бизнес, цифры и документы, а кому – возиться с порченой картошкой.

– Ай! – вскрикнула Магда, полоснув себя по пальцу. Этого только не хватало! Она в сердцах швырнула нож на кучу очистков.

Макс прибежал в кухню, на ходу снимая очки, в которых обычно работал.

– Порезалась?

Он отправил жену мыть руки, промыл ей ранку перекисью и заклеил пластырем, а потом дочистил картошку, поставил кастрюлю на плиту и занялся отбивными.

Все это время Магда сидела на кухонном диванчике.

– Ты лучший муж на свете, – сказала она. – Не дал пропасть.

– Я эгоист. Знаю, что ты мне еще пригодишься, – отозвался он, глянув на нее через плечо. – Так, мясо я нарезал, где у нас молоток для отбивания?

Магда выдвинула один из ящиков.

– Спасибо.

– Макс, нам надо поговорить.

– Мы вроде и не молчим.

– Я серьезно. Со мной что-то происходит.

– Что ж, давай поговорим, – не отвлекаясь от приготовления мяса, проговорил он.

Предложив обсудить происходящее, Магда поддалась импульсу, но сразу же поняла: она не знает, что и как сказать. Встала, включила газ, достала сковороду и масло. Простые, привычные действия должны были помочь сосредоточиться, успокоиться, но почему-то не вышло.

В итоге Магда начала неудачно, с места в карьер:

– Мне надоело оправдываться и пытаться скрыть от тебя… Оксана говорит, ты зря отмахиваешься от того, что я… Что у меня… – Она забуксовала, запуталась в словах.