Юрий окончательно терроризирован нападением кровопийц и не желает расставаться со спасательным пологом. Тонким пинцетом он пытается ловить комаров за хоботок, просунутый через марлю. Его охота удачна, и он ликует.

Одевшись поплотнее, я вначале принимаюсь за войну с нашими мучителями и сачком истребляю их целые легионы, а потом развожу дымокур. Мои старания в какой-то степени помогают, так как все комары в общем собрались к нашему биваку, вдали от него их мало. Где же им искать добычу на пустынном берегу? Пригревает солнце, просыпается легкий ветерок, и наши преследовали, опасаясь жары и сухости, прячутся в тростники и кустарники.

Иногда наш путь долог. Но бывает и так, что, едва отъехав, мы встречаем еще более привлекательное место и, завернув к нему, вновь объявляем стоянку. Вот и сейчас: как пропустить чудесный песчаный пляж с небольшим тугайчиком и тростничками вдали? Но едва мы подъехали к берегу, как с илистой отмели снялся кулик-ходулочник и с громкими воплями стал носиться над нами. Слетелись чайки и тоже подняли истошный крик. С усилием размахивая крыльями, вылетели из зарослей тростника серые цапли и поспешили подальше от страшных посетителей.

Какие противные, эти чайки и ходулочник, как им не надоело кричать без умолку, да и что за глотки, которые могут беспрерывно извергать столько шума! Может быть, чайкам надоест и они перестанут? Но беспокойные птицы не унимались и кричали пуще прежнего. Больше всех старалась одна чайка. Она совсем осмелела, почти пикировала на наши головы.

Балхаш, такой тихий и спокойный издали, не сулил нам отдыха. Нет у нас более терпения, придется отъехать хотя бы немного дальше на небольшой, виднеющийся впереди полуостров.

Ненастье

Маленький полуостров очень понравился. Здесь вся жизнь была на виду. Но завтра пора было двигаться дальше.

Полюбился полуостров и Юрию. Только у него кончились картоны, иссякли запасы белил, и это портило его обычно восторженное настроение.

— Вы подумайте, — часто повторял он с пафосом, — кто бы мог подумать, что пустыня может оказаться такой прекрасной? Да и кто из художников-пейзажистов ею интересовался? Пожалуй, только один Верещагин. А сколько здесь неповторимых сюжетов, какие дали, закаты, миражи, какое небо и древняя земля!

К вечеру захмурило. На всякий случай мы поставили палатку. А ночью мелкий дождик заморосил над пологами. Пришлось в темноте перекочевывать в палатку, растягивать по земле полиэтиленовую пленку, чтобы собрать пресной воды. Всю ночь ныли комары. А утром основательный дождь закрыл густой сеткой и холмы и озеро. Вскоре на дороге появились лужи воды, заблестели мелкие такырчики. Что делать в такой день? Ехать или лежать? Предстоящий путь еще долог. Лучше ехать! И вот во все стороны разлетаются брызги желтой воды, отскакивают кверху комья глины. Мотор натружено гудит, и машина медленно переползает через солончаковые низины и каменистые холмы.

Местами озеро намыло высокий и равномерно округлый вал из мелкой гальки и щебня, и он, похожий на искусственную дамбу, тянется многие километры. Там, где озеро подходит близко к валу, вода, просачиваясь через него, образует длинные ленты береговых озер, поросшие тростничками. Здесь много птиц.

Мы проезжаем мимо большой поросли тростников. Из зарослей поднимаются лебеди, на отмелях стоят в воде цапли, у берегов плавают утки. Два журавля, прихрамывая и трепеща крыльями, бегут в 10 метрах впереди машины, отводят от гнезда. На обрывах сидят балобаны, луни и коршуны. Они намокли от дождя, им лень подниматься в воздух. Обидно, что весь этот край непуганых птиц нельзя запечатлеть на пленку в такую пасмурную погоду. И Балхаш, притихший, серый, почти такой же, как и пасмурное небо.

Потом еще такие же заросли тростника, настоящая тростниковая тайга и мелкие плесы — идеальные места гнездования птиц.