— Что вы делаете?! — возмущенно подскочил Серж к подполковнику и показал ему карточку «Консорциума», которая явно произвела благоприятное впечатление.

— Эти люди нас тайно фотографировали, потом их охрана избила моих сотрудников, устроив весь этот разгром, а теперь вы задерживаете пострадавших?! Я не оставлю такое беззаконие без последствий!

Подполковник задумчиво постучал карточкой «Консорциума» по ладони. Он явно находился меж двух огней. И родной огонь, несомненно, жег жарче.

— Ваши документы, граждане! — строго обратился он к американцам.

Пожав плечами, те достали паспорта с золотым грифом на обложке. Милиционер вяло их полистал. Как и следовало ожидать, документы были в полном порядке. К тому же запаянные в пластик дипломатические карточки подтверждали международный иммунитет и неприкосновенность их владельцев. Козырнув, подполковник протянул черные коленкоровые книжечки обратно.

А потом вновь пошла голливудская лента. Финал, в котором восстанавливается справедливость, наказывается порок и торжествует добродетель.

— Эти лица — международные преступники! — громко объявил седовласый джентльмен и указал пальцем вначале на Сержа, потом на Волка. — Американское правительство обвиняет их в заговоре, нападении и убийстве. Арестуйте их!

В зале наступила тишина. Милиционеры переглянулись и уставились на своего начальника. Подполковник почесал в затылке и вопросительно, будто ожидая объяснений, посмотрел на Сержа.

— Ты что, кокаину нанюхался! — воскликнул тот. — Какой заговор, какое убийство?!

— Вот доказательства! — торжественно продолжил дипломат и извлек из внутреннего кармана пиджака несколько цветных фотографий.

Два солдата в непонятной форме и стальных касках бегут по широкому коридору, стреляя из тяжелых автоматов ППШ. Изломанными фигурками падают попавшие под огонь люди. Два африканца и белый в костюме с галстуком — американский советник. Крупным планом схвачены искаженные азартом боя лица атакующих. Это бойцы особой роты Серегин и Волков…

Значит, у них там везде были видеокамеры! Волк вспотел, ноги стали ватными. Казалось, что все смотрят с осуждением, стоит кому-то первым крикнуть: «ату!» — и их разорвут на куски, линчуют, как пойманных на месте преступления убийц! Серж тоже сник.

— Я требую немедленно арестовать международных преступников! — с пафосом воскликнул дипломат. Похоже, он не сомневался, что на запястьях ошарашенных бойцов немедленно защелкнутся наручники.

Но в подобных вопросах патетика голливудского кино вообще не имеет точек соприкосновения с российской действительностью. Местная Фемида крива, глуха, хитра и придурковата, поэтому весьма специфично толкует принцип о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Здесь задержанный с поличным убийца в результате долгого и нудного разбирательства может быть оправдан подчистую: и очевидцы изменят показания, и оружие окажется неисправным, и у него самого, еще вчера в подробностях воспроизводящего обстановку преступления, окажется неопровержимое алиби… Что уж тут говорить о каких-то фотографиях, которые жестом фокусника извлекает в ресторане представитель страны, известной своим коварством и до недавнего времени числившейся Главным противником!

— Мы никого не арестовываем, — скрывая за гордостью растерянность, с не меньшим пафосом ответил подполковник. — У нас в стране арест производится только судом! Рекомендую ваши обвинения установленным путем направить в компетентные органы!

Он вернул Сержу карточку «Консорциума» и не воспротивился, когда тот забрал и фотографии.

— Это фотомонтаж, политическая провокация, — преодолев растерянность, объявил Серж, чтобы оставить за собой последнее слово и сохранить хорошую мину при плохой игре.