– Если под равновесием ты понимаешь убийства, грабежи и войны, то мой мир уже хлебнул столько равновесия, что девать некуда, – бесстрастно возразил Мэллори.

– Я взлелею сумятицу из порядка, ненависть из любви, загрязнение из стерильной чистоты, а мой Противник изопьет из чаши силы моей и тоже станет могущественнее.

Мэллори добрую минуту смотрел на демона, не произнося ни слова.

– Ты посеял довольно невзгод, на век хватит, – наконец сказал он. – И я не намерен позволять тебе нести в наш мир новые.

– Так не отдашь мне рубин? – настойчиво спросил Гранди.

– В моем мире хватает проблем и без тех, что ты добавишь, – покачал головой Мэллори.

– Но я уже добавил! – расхохотался Гранди. – Лютик прожил более пятидесяти лет. Кто, по‑твоему, нашептывал мечты об империи на ухо никчемному австрийскому маляру? Кто вручил Сталину аппарат истребления? Я был в Ми‑Лай и Аушвице, Пномпене и Хиросиме. Это я поведал Иди Амину, как воспользоваться властью, это я спроектировал казематы Парагвая, я убедил Невилла Чемберлена доверять своему коллеге. – Он помолчал, глядя Мэллори прямо в глаза. – И все‑таки вы уцелели, и росли, и процветали, ибо мой Противник никогда не покладает рук. Я пускаю по ветру полиомиелит, а он направляет руку Джонаса Солка [25], я шагаю по полям сражений, губя раненых, а он превращает хлебную плесень в чудодейственный эликсир. Я извожу пресыщенных, а он насыщает голодных. Равновесие по‑прежнему существует, но чтобы оно удержалось, я просто‑таки обязан владеть рубином.

– Нет.

– Но почему?! – Гранди в сердцах грохнул кулаком о стену, оставив на разбитой штукатурке подпалины. – Я же тебе растолковал ситуацию! Ты наверняка понимаешь необходимость этого!

– Считай это социальным экспериментом, – ответил Мэллори. – Я думаю, один мир заслужил шанс выжить без твоих специфических представлений о равновесии.

Гранди со вздохом укоризненно покачал головой:

– Тогда на мое место придет какое‑то иное существо.

– Возможно, – согласился Мэллори. – Но об этом у меня голова не болит. Все, что я могу, – это сосредоточиться на том, что контролировать мне по силам; а мне по силам контролировать рубин.

– У меня имеются способы изъять его у тебя, – зловеще произнес Гранди.

– Ничуть не сомневаюсь. Но тебе от них не будет ни малейшего проку. Я должен связаться с Фелиной в половине пятого и через каждый час после того. Если же по какой‑то причине я не сделаю этого, ни ты, ни я больше никогда не увидим камня.

– Ты отдаешь свою жизнь, чтобы отнять у меня рубин? Мэллори устремил на демона бесстрастный взгляд.

– Ты ведь не убьешь меня до тех пор, пока у тебя будет шанс наложить на него лапу, так не лучше ли прекратить сыпать угрозами в мой адрес?

– Я вообще не хочу тебя убивать, – заявил Гранди. – Это никоим образом не поспособствует моим стараниям добиться равновесия здесь. В мире, предназначенном для беспорядка, ты один способен из разрозненных, несовместимых фрагментов составить нечто осмысленное. – Он иронично улыбнулся. – Правду говоря, мои нужды и твой характер таковы, что хотя бы в этом мире нам следует быть союзниками. – Его улыбка угасла так же внезапно, как и появилась. – Но моя природа понуждает меня стремиться добыть камень, и если ты встанешь у меня на пути, я раздавлю тебя.

– Что ж, ты, кажется, любишь парадоксы, так оцени вот такой: до тех пор, пока я стою у тебя на пути, у тебя есть шанс заполучить рубин, но в ту секунду, когда ты меня прихлопнешь, он будет для тебя утрачен безвозвратно.