— Иди домой, милая моя Элизабет, — сказал он. — И когда выйдешь на улицу и станешь удаляться отсюда, помни одну вещь — я тоже тебя люблю.

Она подняла руку и коснулась его щеки прохладными пальцами.

— Наслаждайся жизнью, Питер, — сказала она.

Потом она ушла.

В то время я работал младшим составителем объявлений в одном рекламном агентстве. Мое агентство занималось и рекламой отдыха в «Дарлбруке», поэтому меня направили сюда подготовить буклет на следующий сезон. Это было поистине приятным занятием, и я не очень торопился с работой, предпочитая учиться катанию с гор на лыжах.

В тот день около десяти вечера я находился у себя в номере, просматривая свои заметки, когда молодой Рич Лэндберг ввалился с сумкой Питера.

— Приехал ваш сосед, — сказал он, — и да поможет вам Бог!

Он ретировался, и чуть позже в комнату вошел, прихрамывая, Питер. Он выглядел поразительно мрачным.

— Я Питер Стайлс, — сказал он. — Полагаю, вам придется делить со мной номер.

Я встал из-за стола, за которым работал, и представился. Мне понравилось его крепкое рукопожатие.

— Рад видеть вас на борту, — сказал я. — Должен признаться, я всегда вам завидовал.

— Завидовали мне?! — Он удивленно поднял темные брови.

— Вашим литературным способностям, — пояснил я. — Сам-то я всего-навсего литературный поденщик.

— Благодарю, — сказал он, снял парку и шапку и повесил их в стенной шкаф. Затем посмотрел на меня и угрюмо усмехнулся. — Думаю, вас уже успели посвятить в мою историю.

Я не удержался и взглянул на его ногу:

— Вы здорово научились ею владеть.

Под паркой на нем оказался костюм из серой фланели. Он снял пиджак и повесил его на плечики в тот же шкаф. Затем сел на кровать и стал стаскивать с себя брюки.

— Можете взглянуть на протез и давайте покончим со всякой неловкостью на этот счет.

Культя его искалеченной ноги была укреплена во впадине пластмассового протеза. Она удерживалась на месте своего рода ременной упряжью, стянутой ниже и выше колена. Я пробормотал что-то насчет того, как здорово все это сделано.

Он вынул из своей сумки брюки и твидовый пиджак и надел их.

— Возвращение в «Дарлбрук» — это последний шаг в моей психологической реабилитации, — сказал он. — До сих пор я не очень-то справлялся с собой. Сейчас вдруг наорал на сына Лэндберга. Оказывается, мне все еще трудновато переносить шуточки насчет моего несчастья.

— Могу вас понять, — сказал я.

— Мне нужно извиниться перед мальчуганом, а потом я намерен крепко выпить. Не хотите пойти со мной?

— Меня устраивает любой предлог для выпивки, — сказал я.

Мы вышли из номера и спустились в вестибюль. Питер сразу направился к стойке, из-за которой молодой Лэндберг мрачно наблюдал за его приближением. Питер остановился у стойки и закурил, после чего мягко улыбнулся парню.

— Что-то я подзабыл, как тебя зовут, — сказал он.

— Ричард, — сказал юноша.

— Тебя называют Дик?

— Большинство называют меня Ричем… сэр.

— Я должен извиниться перед тобой, Рич. — Питер глубоко затянулся сигаретой. — Оттого, что мне приходится ковылять на этой проклятой искусственной ноге, я иногда становлюсь ворчливым идиотом. К тому же я здорово устал да еще чуть не поскользнулся и не рухнул в сугроб перед самым входом.