Лицо Лауры побелело.

— Последний раз, когда я пыталась помочь, меня жестоко высмеяли. И вот, пожалуйста, — сказала Хедда.

— Однако вы говорите загадками, — сказал я, стараясь держаться непринужденно.

— Никакой загадки, Джим, дорогой, никакой загадки нет. Я пыталась помочь Максу. Я говорила ему, что нужно выставить эту противную Тауэрс. Но Макс не хотел ни с кем поступать грубо, у нас — никаких запретов. И вот вам результат.

— Мы пришли побеседовать с вами именно о Марте Тауэрс, — сказал я.

— Это не очень-то подходит для нежного слуха мисс Причард, — сказала Хедда, взглянув на Лауру, напряженно выпрямившуюся на низкой скамеечке. — Извините, дорогая. Кажется, я не подумала о вас, все только о себе. Вы потеряли сестру. Это ужасно. Мне следовало произнести несколько слов сочувствия. Но это было бы фальшью. Я как раз думаю именно о себе. Вы должны принять то, что приходится, и я тоже должна принять то, что приходится.

— Снова загадки, — сказал я, отпивая виски.

— Мы приехали сюда десять лет назад, и все наше имущество помещалось в багажнике подержанной машины, — задумчиво заговорила Хедда. — Всю жизнь у нас были очень скромные средства. Мы работали, пока наши руки не покрывались кровоточащими волдырями, — делали самую тяжелую физическую работу, чтобы привести это место в порядок. Над нашей головой все время висели огромные долги, они просто душили нас. И потом наконец мы начали получать отдачу. Нам оставалось только ворочать мозгами. Но у старого папы Макса сердце мягкое, как картофельный пудинг. Он никогда никому не может отказать. Ходит вокруг проблемы, вместо того чтобы решить ее. Вот какой у нас папа Макс! Год назад я говорила ему — насчет того, чтобы закрыть перед ней дверь… Но кажется, об этом я уже упоминала, да? Ну, если у вас есть магический шар, как у меня, Джим, вы можете увидеть в нем, что готовит вам будущее. Может, не завтра и не послезавтра, но постепенно и неотвратимо. Придут другие люди, люди другого типа. Теперь этот отель заполняет разношерстная публика. Он стал местом, где собираются все лодыри, бездельники, извращенцы и Бог знает кто еще. Вчера, когда умерли эти две потаскушки, умер и «Дарлбрук». Надеюсь, они попали в ад!

— Прошу вас, миссис Лэндберг! — дрожащим голосом воскликнула Лаура.

Хедда подперла голову локтем и с любопытством посмотрела на Лауру.

— Вы кажетесь хорошей девушкой, — сказала она. — Не обращайте на меня внимания. Вашей сестре не повезло. Я действительно сочувствую вам.

— Но не ей? — спросила Лаура.

— Ваша сестра, — холодно сказала Хедда, — подружилась с плохим человеком. Если в этой жизни вы пойдете не за тем человеком, вы можете опалить свои крылышки.

Она поставила стакан на столик и снова легла на кушетку.

— Существуют вещи, о которых вы еще не знаете, Хедда, — сказал я. — Нет сомнений, что у Джейн был плохой друг, но у нас есть мысль, что это может быть не Марта Тауэрс. Она влюбилась в какого-то мужчину. Мы знаем, что она приехала на эти выходные, потому что он тоже собирался быть здесь. Мы пытаемся выяснить, кто этот человек. Конечно, это знала Марта и, возможно, кто-нибудь из ее приятелей. Я спрашивал Макса, кто из мужчин чаще всего общался с ней. Но у него на руках целая куча скандалистов, и он предложил переговорить с вами, потому что вы тоже много чего знаете о Марте Тауэрс.

— О, я все знаю о маленькой Марте, — сказала Хедда.