Если подняться на галерею для публики, то глазам вашим откроется поистине незабываемое зрелище — медленно перемещающаяся, как бы кипящая темная масса мужественности (мне очень не хотелось использовать это слово, я старался изо всех сил, но, увы, искушение все-таки оказалось сильнее). Такого вы не увидите ни в одном другом городе Англии. Более того, я почти уверен, что будь это в любой другой точке земного шара, то подобное деловое сборище не обошлось бы без женского присутствия. Мне рассказывали, будто здесь тоже есть (или, может, когда-то была) женщина-брокер. Но поскольку никто и никогда ее не видел, то я сильно сомневаюсь в правдивости этой информации. Вообще-то, женщины не такие нервные, как мы, мужчины, и они гораздо больше нас любят быть на виду, привлекать к себе внимание. Но подозреваю, что Манчестерская Королевская биржа — этот последний оплот мужского мира — напугала бы даже самую отважную представительницу прекрасного пола.

Однако, глядя на шумное, многочисленное скопище мужчин, невозможно не думать о женщинах. Я представлял, как бы выглядела биржа, если все семь тысяч мужчин вдруг исчезли и уступили место своим женам и дочерям. Насколько бы она выиграла в красках и формах! Насколько благозвучнее стала бы звучать! Ничего похожего на это унылое тысячеголовое чудовище с его бесконечными черными шляпами и черными пиджаками…

Этот устрашающий монстр, подобно черной плесени, расползается по гигантской площади почти в два акра. Стоит подняться на галерею для публики, и вы сразу же слышите непрерывный, монотонный шум — этакую застывшую звуковую волну, которая повисла в воздухе и давит на уши. Поздравляю, вы сподобились услышать голос самой Хлопковой индустрии! Собравшиеся здесь тысячи мужчин ведут нескончаемые разговоры о хлопке и хлопковых отходах, о ткани в отрезах и суровье, о вискозе и набивной хлопчатобумажной ткани, об отбеливании, покраске и транспортировке, о деньгах… а также о том, что повар сказал полисмену.

Вам придется поверить мне на слово, потому что на слух в этом шуме нет ничего человеческого. Скорее уж, это похоже на шелест гигантской дубравы или на рокот прибоя — странное резонирующее возмущение воздушной среды.

Стоя на галерее, я ощущал себя богом-олимпийцем, который свысока наблюдает за копошением людишек на Земле. Затем глаз мой выделил из толпы маленького человечка, и я стал следить за его перемещениями по этажу. И хотя человек этот был не более чем молекулой в теле черного монстра, на общем основании участвующей в броуновском движении остальных молекул, тем не менее для меня он сделался важным, поскольку я уже думал о нем как о личности. Я с интересом наблюдал, как он прокладывает себе путь сквозь толпу, ненадолго притормаживая возле отдельных групп людей. Вот он останавливается, вносит свою лепту в беседу и продолжает двигаться дальше. И все это время рыщет-ищет-вынюхивает: на чем бы сделать деньги?

Так, теперь он остановился с кем-то пошутить. Этот кто-то рассказывает ему смешную историю, и наш герой смеется — на мой взгляд, чуточку слишком громко. Я понимаю: он заинтересован в своем собеседнике и хочет ему понравиться. В следующий миг человечек становится серьезным, задумчиво потирает маленький подбородок и с сомнением качает маленькой головой. Что такое? Неужели его хотят втянуть в сомнительную сделку? Не поддавайся, дружок! Иногда к моему подопечному подходит какой-нибудь человек (вернее сказать, море черной плесени выплескивает на него человека), оба вынимают блокноты и что-то записывают.