Рев Смертокрыла чуть не оглушил Кадгара.

– Мои дети! – взвыл он, и боль в голосе дракона почти – но только почти – заставила Кадгара посочувствовать ему. – Воплощение совершенства… прекрасные и беззащитные… – Слова стали практически неразборчивыми. Смертокрыл взвыл и почти забился в гневе и скорби. Магма потекла из его пасти, расплавив камни под ногами дракона, а взмахи его крыльев подняли настоящую бурю. Кадгар подумал, что, наверное, ему стоило прислушаться к Туралиону, когда тот не хотел разбивать яйца. О чем они вообще думали? Свет, да о чем он сам думал, когда решил напасть на это чудовище, на это древнее, злое, ужасное воплощение ярости? Как они могли победить его?

– Ах, как смело! – Неприкрытая скорбь в голосе Смертокрыла сменилась не менее смертоносным презрением. – Сколько же мужества тебе понадобилось, чтобы разбить скорлупу и убить беззащитных младенцев! Как жаль, что ты не проживешь достаточно долго, чтобы похвастаться этим благородным подвигом! – Он распахнул крылья и взмахнул ими, мощным порывом ветра отбрасывая Груула к скале. Огры Груула взвыли от страха и отпрянули назад, почти прижавшись к стенам долины. Гронну от них не было никакого прока. – Смертные ничтожества! У меня было много имен, и все они вызывали ужас: Нелтарион, Заккас и не только. Но вам я известен как Смертокрыл, и это имя подходит мне! Я – гроза живого, вестник темных времен, владыка смерти и воплощенное разрушение. И я дарую вам истину – этот мир принадлежит мне!

– Ну уж нет! – рыча ответил Груул и бросился на Смертокрыла. Гигантский гронн врезался исполинскому дракону в грудь с такой силой, что от удара окружающие скалы раскололись, и с вершин на них посыпались камни. Почти все солдаты Альянса попадали на землю, и даже огры рухнули на колени. Драконы, усевшиеся на обступавшие долину скалистые стены и внимательно наблюдавшие за своим отцом, тоже оказались отброшены на шаг назад. Но когда пыль улеглась, Груул замотал головой, а на невозмутимо стоявшем перед ним Смертокрыле не было ни царапины.

– Неужели это все, что может могучий Груул? – ехидно поинтересовался Смертокрыл, опустив голову так низко, что костяной гребень у него на голове коснулся густых бровей гронна. – Неужели ты ни на что больше не способен? – Он поднял переднюю лапу, все еще держа вторую прижатой к груди, и занес ее над головой Груула, словно готовясь раздавить насекомое. Как будто по сигналу, драконы издали боевой клич, сорвались с мест и со смертоносным изяществом полетели к людям, ограм и гроннам, выстроившимся вдоль скалистых стен долины. Огры, казалось, были парализованы. Они стояли, разинув рты, и смотрели на надвигающуюся на них крылатую смерть.

– Сыны Лотара! В бой!

Ясный и сильный голос Туралиона разнесся гораздо дальше, чем должен был. Сверкая глазами, паладин поднял молот и бросился вперед навстречу драконам. Сияние охватило молот, и тот обрушился прямо на голову первому дракону. Тварь камнем рухнула вниз.

– За Кель’Талас! – Аллерия и ее следопыты начали стрелять. Воины Альянса – эльфы и люди – издали боевые кличи, и к ним с ревом присоединились очнувшиеся от ужаса огры и гронн. Драконы спикировали вниз, опьяненные восторгом и гордостью за своего отца. Они плевались магмой и сжимали челюсти на телах врагов. Огры и гронн как будто вспомнили, что уже сражались с такими маленькими драконами, и снова начали ловить их прямо в воздухе и обрывать им крылья. Один огр с такой силой отбросил свою трепыхающуюся жертву к стене долины, что от той отвалился огромный кусок камня, который вместе со щебнем и пылью медленно сполз вниз и похоронил под собой всех, кто не успел отбежать в сторону.