Его воины восторженно заулюлюкали и закричали, высоко поднимая свое оружие, и Гром кивнул. Он был доволен. Его воины снова объединились и пошли за ним.

Все кроме одного.

– Вас столько раз обманывали. Снова и снова какой-нибудь орк возглавлял вас, а затем предавал, но вы упорно продолжаете двигаться по тому же пути, – Рексар говорил мягко, но в его глазах горела ярость. – У вас не осталось причин, чтобы сражаться! Раньше мы дрались, чтобы защитить наших близких и ради них захватить этот мир. Но их больше нет! Этот мир нам больше не нужен! Вас осталось совсем немного. Вы могли бы найти место, где никогда не ступала нога человека, а затем поселиться там, не пролив ни единой капли крови!

– Но разве так мы завоюем себе славу? – прокричал в ответ один из орков.

Гром кивнул.

– Что это за жизнь, если в ней нет битвы? – требовательно спросил он Рексара. – Ты же воин, ты понимаешь! Сражаясь, мы остаемся сильными, поддерживаем в себе боевой дух!

– Возможно, – согласился полукровка. – Но зачем сражаться, когда в этом нет необходимости? Кому нужна битва ради битвы? Ведь в таком бою вы никого не спасете, ничего не получите и даже не снискаете себе славу. Вы будете сражаться лишь из-за своей жажды крови, из-за любви к насилию. А я устал от этого. И больше не хочу принимать в этом участия.

– Трус! – крикнул кто-то. Глаза Рексара сузились, и он выпрямился во весь рост, поднимая оба топора на уровень плеч.

– Выйди вперед и повтори это, – с вызовом бросил он зловещим, рокочущим голосом. – Встань перед всеми, чтобы я смог тебя увидеть, и назови меня трусом в лицо! И тогда увидишь, побоюсь ли я драться!

Никто не пошевелился. Через секунду Рексар покачал головой, и его грубые черты лица исказил оскал.

– Вы все трусы, – заявил он, презрительно выплевывая каждое слово. – Вы настолько напуганы, что боитесь жить по-настоящему, не прячась в тени и не покупаясь на лживые обещания. У вас нет ни мужества, ни чести. И поэтому вам нельзя доверять, – полуорк поник. – Отныне я буду верить только зверям.

Гром, глядя вслед уходящему воину, испытывал смешанные чувства. Как мог Рексар бросить их именно сейчас, когда им нужно было держаться вместе? И, в то же время, разве полуогра можно было в этом винить? Ведь он даже не был по-настоящему частью Орды, поскольку Мок’Натал так и не решились оставить Острогорье. Гром слышал, что лишь сам Рексар ответил на призыв Орды и пошел сражаться сначала в Первой, а затем и во Второй войне. И что же он получил взамен? Полуогр потерял свой мир, свой народ, и даже своего верного спутника, волка. Стоило ли удивляться, что он чувствовал себя преданным?

– Никто не смеет поворачиваться к Орде спиной! – настаивал кто-то. – Нужно либо схватить его за ухо и притащить обратно, либо убить!

– Он нас всех оскорбил! – заметил другой. – Он должен умереть за свою дерзость!

– Нам нужна его сила, – возразил третий. – Мы не можем позволить себе его потерять!

– Хватит! – рявкнул Гром, гневно глядя на них всех. Спорщики замолчали. – Дайте ему уйти, – приказал он. – Рексар хорошо послужил Орде. Пусть теперь идет с миром.

– А как же мы? – требовательно спросил один из воинов.