— Так я вам уже не нужен! — возмущенно сказал он.

— Теперь уже нет, — гневно ответил Соклей. — Но в любом случае спасибо, что привел помощь.

— А я все-таки думаю, он сбежал, — потихоньку пробормотал Менедем, но громко говорить этого не стал, потому что Телеф быстро вернулся, да и подкрепление, которое он привел, могло оказаться полезным.

— Что сделаем с Алексидамом? — спросил Аристид.

— Для начала вытащи кинжал из ножен на его поясе, — велел Соклей.

После того как Аристид выполнил его приказ, он сказал:

— Послушай, Алексидам…

— Пошел ты к воронам, вонючий сын шлюхи! — Голос Алексидама звучал приглушенно — наверное, наемник не мог как следует дышать, поскольку нос у него был расквашен. — Ты искалечил меня. Пусть тебя навечно проклянут боги!

— Они проклянут тебя, потому что ты вор, — парировал Соклей. — Я тебе это однажды уже сказал, и лучше бы ты меня тогда послушал. А теперь отвечай: если мы отпустим тебя, ты оставишь нас в покое?

Последовала долгая тишина, нарушаемая лишь хлюпающими звуками: когда наемник втягивал воздух через разбитый нос.

Наконец он спросил:

— А разве я могу ответить «нет»?

Вместо Соклея ответил Менедем:

— Очень советую тебе искренне сказать «да». В противном случае мы вполне можем перерезать тебе глотку и принести тебя в жертву, чтобы вымолить попутный ветер: если помнишь, именно так поступил Агамемнон со своей дочерью, прежде чем отплыл к Трое.

Учитывая неудачи, которые преследовали Агамемнона после того, как он принес в жертву Ифигению, этот пример не показался Соклею убедительным. Но Алексидам не склонен был выступать в роли литературного критика.

— Грязные ублюдки! — прорычал он. — Вы уже дважды одержали надо мной верх! Но это еще не конец.

Менедем вопросительно посмотрел на Соклея.

Тот слегка удивился, что двоюродный брат интересуется его мнением.

Пожав плечами, он сказал:

— У нас лишь три варианта: либо мы его отпустим, либо убьем, либо останемся здесь и возбудим против Алексидама судебное дело.

— Только не это! — воскликнул Менедем. — Мы можем застрять тут навечно, а нам нельзя даром терять время.

Он слегка ослабил хватку, которой держал наемника. Соклей и Аристид последовали его примеру.

— Хорошо, Алексидам, — проговорил Менедем. — Считай, что тебе повезло.

Алексидам осторожно ощупал нос, зашипев от боли при первом же прикосновении, и выругался при виде крови на своих пальцах. Кровь текла и по его лицу, но ее наемник видеть не мог.

— Повезло? — переспросил он. — Благодаря тебе я останусь уродом на всю оставшуюся жизнь…

Вспомнив, что сила не на его стороне, наемник проглотил парочку эпитетов.

— Тебе повезло, — повторил Соклей. — Мы оставили тебе эту самую жизнь. — «Хотя я и сделал все, что мог, чтобы снести тебе голову с плеч, когда бросил камень», — мысленно добавил он. И продолжил вслух: — А ведь сам ты был готов отнять наши жизни — точно так же, как прежде пытался отнять у нас павлиньи яйца.

Алексидам ничего не ответил — он молча побрел прочь, на ходу роняя капли крови.

— Надеюсь, мы никогда его больше не увидим, — проговорил Менедем.

— Я думал, мы избавились от него, когда оставили на берегу, — сказал Соклей.