Изменить размер шрифта - +

— Ох, детка, дай я на тебя сначала посмотрю. — Он откинул простыню и одеяло и стал с наслаждением любоваться ее телом, восхитительным женским телом, близким к совершенству.

Билли обычно скрывала некоторую излишнюю пышность своих форм — правильно подобранная одежда и рост помогали ей в этом. Без одежды ее роскошная фигура, полные налитые груди, сладострастная линия бедер, белизна кожи были неотразимы. Соски у нее были такими темными, что казалось, она их подкрашивает. Тело ее было симфонией невозможно сладостных округлостей, линий и изгибов. Долгие мгновения Сэм благоговейно водил пальцами по ее телу, наслаждаясь его мягкими и упругими участками, щедрым даром, разглядеть который раньше он не успел.

— Ох, Сэм, не мог бы ты этим заняться чуть позже или ты меня обмеряешь, чтобы решить, хочешь ли ты меня лепить? — Билли гордилась своим телом и от ложной скромности не страдала, но, потрогай он ее чуть дольше, она могла бы сойти от возбуждения с ума.

— Я… занимаюсь… абстрактной скульптурой, — ответил он, полностью сосредоточившись на изучении ее пупочной впадины.

— Повернись на живот, — пробормотала Билли пересохшими губами. На нее вдруг нашло вдохновение безумства.

— А? Что?

— Давай по-честному. Теперь я хочу тебя рассмотреть.

Он уступил ее желанию, и, действуя как во сне, Билли села на него верхом и провела руками по голове, постепенно переходя к позвоночнику. Кончиками пальцев она ощущала его бока, гладя упоительно гладкую кожу от подмышек до талии, пока от ее ласки он не задышал быстро, тяжело. Тогда она спустилась ниже, на бедра, легко водя рукой от талии к копчику и обратно. Он со стоном приподнялся и, чуть раздвинув ноги, снова лег. Билли спустилась еще ниже; теперь она сидела у него на икрах, заглядывая ему между ног. Он уже настолько возбудился, что пенис его прижимался к животу, но тяжелые полушария яичек покоились на простыне. Тут она наклонилась вперед и приблизилась к ним, осознав вдруг, насколько полностью он ей доверяет. Она принялась слегка дуть на яички, согревая их и наблюдая, как сокращаются мышцы ягодиц, а сам он стонет от желания.

— Теперь перевернись, — прошептала она, освобождая его от веса своего тела.

Он повиновался и лежал теперь с закрытыми глазами, вытянувшись во всю длину. Билли собиралась медленно и нежно пройтись по всем самым чувственным местам — по лбу, шее, соскам, ведь мужчины не меньше женщин любят, чтобы их ласкали. Однако увидев, как он напряжен, она отказалась от этой идеи. Ей было необходимо снова ощутить его внутри себя, немедленно. Она перекинула через него ногу, встала на колени и взяла обеими руками его член, чтобы направить его. Он открыл глаза и смотрел на нее, пока пенис не коснулся ее лона, куда он так грубо вошел в первый раз. А она продолжала продвигать его дальше в теплую, трепещущую плоть. Сэм лежал не шевелясь, а Билли медленно опускалась на него, пока он не почувствовал, что полностью вошел в нее. Она склонилась к нему, положив голову ему на грудь. Он позволил ей установить свой ритм, приподниматься и опускаться, как ей нравилось, как будто его пенис был ее игрушкой, ее собственностью. Он сдерживался как мог, полностью отдаваясь ее воле, наслаждаясь все нарастающей быстротой движений, видя, как напрягается ее тело, как она все ближе подходит к долгожданному и неизбежному моменту. Наконец она в экстазе откинула голову, дрожа от наслаждения, не в силах вздохнуть, а потом припала к его груди, продолжая содрогаться от оргазма. Тогда он наконец перевернул ее, положил на спину и с благоговением язычника, поклоняющегося богине, вновь вошел в нее и сосредоточенно и страстно снова овладел ею.

 

— Закажи что-нибудь, что сможешь есть одной рукой, — сказал Сэм Билли, — потому что эту я не отпущу.

Быстрый переход