Это не Вегас, напоминаю я себе, стараясь не думать о том времени, когда позволил себя арестовать. Но это не помогает. Когда мы поднимаемся на лифте до верха, а потом добираемся по лестничному пролету на открытую вершину пирамиды, сердце мое колотится как сумасшедшее. И не только от физической нагрузки, но и от воспоминаний о том времени, когда я начал работать на Патриотов. Я разглядываю плетения балок – внутреннее подбрюшье пирамиды, все эти небольшие взаимосвязанные компоненты, которые соединяются с воздухолетом после посадки. Мой темный костюм легкий, как воздух. Пора ставить заряды.

– Видите эти балки? – обращается ко мне и Паскао капитан, указывая на тени в потолке, – там один, два, три узких проема, добраться до которых особенно трудно. – Максимальный ущерб кораблю, минимальный – доку. Вы двое заложите туда заряды на всех доках. Мы добрались бы туда сами, если бы установили краны, но у нас нет времени.

Он делает паузу, натянуто нам улыбается. Большинство этих чертовых военных все еще не могут с нами нормально работать.

– Ну как? – спрашивает он. – Можно туда добраться?

Я готов огрызнуться, сказать капитану, что он забыл о моей репутации, но Паскао громко, заразительно смеется:

– Вы в нас совсем не верите?

Он игриво подталкивает капитана локтем в ребра и ухмыляется при виде румянца негодования, выступившего на лице военного.

– Хорошо, – холодно отвечает капитан и идет дальше с другими Патриотами и своими патрульными. – Поспешим. У нас мало времени.

Он оставляет нас, потом инструктирует других, показывая места установки зарядов.

Когда военный уходит, улыбка исчезает с лица Паскао, и он принимается изучать проемы.

– Трудновато будет добраться, – бормочет он себе под нос. – Уверен, что справишься? Хватит силенок – ведь ты вроде как… помираешь?

Смерив его испепеляющим взглядом, я принимаюсь разглядывать все щели по очереди. Потом нагружаю колени и локти, пытаясь оценить, сколько в них сил. Паскао ростом чуть выше меня – с двумя первыми проемами он справится лучше, но третий находится в таком труднодоступном месте, что добраться туда, кроме меня, не сможет никто. Теперь я понимаю, почему капитан выделил эту точку. Даже если не получится установить шесть зарядов по сторонам пирамиды, мы, вероятно, выведем из строя любой воздухолет при взрыве хотя бы одного заряда в том месте.

– Я займусь этим, – показываю я на проем.

– Ты уверен? – спрашивает Паскао. – Не хочу, чтобы ты разбился насмерть в первой же пирамиде.

– Ты в меня совсем не веришь? – усмехаюсь я.

– Верю немножко, – ухмыляется Паскао.

Пора начинать. Я стремительно прыгаю со ступеньки на ближайшую балку и устремляюсь в металлический лабиринт. Ощущение дежавю. К пружинам в костюме нужно привыкнуть, но после нескольких упражнений чувствую себя в нем как дома. Двигаюсь я быстро. Благодаря спецкостюму – очень быстро. За десять минут я преодолеваю четверть длины потолка, и вот уже проем в пределах досягаемости. По шее стекает пот, знакомая боль пульсирует в затылке. Внизу стоят солдаты, смотрят на нас, а бегущая строка продолжает передавать текст сообщения о капитуляции. Они понятия не имеют, что мы делаем.

Я медлю перед последним прыжком, потом отталкиваюсь ногами.