– А копать-то как будем? – спросил Валька, когда они обошли камень вокруг. – Вдруг они прямо под камень подрыли тоннель, как муты, и там пепел спрятали?

– Вряд ли, – рассудил Максим. – Они ведь втайне это делали. Так что где-то с краю Алкино наследство, если, конечно, оно все еще здесь. Будем рыть топором, хоть и жалко его.

– Обязательно тут! – с надрывом сказала Алла. – Конечно, тут! Дедушка не стал бы врать!

– Начинай! – Максим протянул Вальке топор и снял с его плеча кистень. – А у меня нога побаливает.

Вальке ничего не оставалось, как начать ударами заострившегося, похожего на клюв топорика рыхлить землю. Ему на помощь тут же кинулась Алла и, не жалея ногтей, принялась отгребать почву. Оба быстро вспотели, но дело едва двигалось. Заскучав, Максим обошел камень, поглядывая по сторонам. Ему не очень нравилось, что они торчат тут, почти совсем не прикрытые деревьями от сторонних наблюдателей, но скоро должно было стемнеть. От нечего делать – и нежелания копать самому, конечно же, – Максим стал прикидывать, где бы он сам решил похоронить пепел человека, которого некоторые почитали как пророка. Он покосился на юг, где прежде находилась крепость, которую еще никто не называл Старой, и решительно зашел с севера. Он бы предпочел, чтобы его не видели часовые на стенах.

С этой стороны камень напоминал перевернутый конус. В одном месте имелось еще и небольшое углубление, в котором пустило свежие зеленые побеги какое-то многолетнее растение. Максим решительно выдрал их и, помогая себе рукоятью кистеня, начал отбрасывать мягкую землю. По мере того как он копал, яма уходила все глубже под камень. Увлекшись, Максим не сразу сообразил, что, вообще-то, должен караулить, и быстро обошел камень. Друзья продолжали работать, хотя и с меньшим рвением, вокруг все было спокойно. Тогда Максим опять вернулся к своему труду и, едва начав копать, понял, что нашел могилу пророка. Был ли там его пепел, Максим понятия не имел, но Новосиб, оставляя посылку внучке, позаботился защитить ее толстыми кусками коры, которая совсем сгнила и почти превратилась в грязь, но вот под ней… Максим не помнил, как правильно называлась плохонькая во всех остальных отношениях материя, которая долго не менялась под воздействием времени, но это была именно она. Внутри прощупывалось нечто твердое.

– Сюда идите, дармоеды бесполезные! – весело закричал он. – Все приходится за вас делать!

И вот, спустя всего пару минут, из-под камня был извлечен на свет самый настоящий ящик. Они вместе вспомнили это слово. Доски выглядели не лучшим образом, но все же продержались в земле столько лет, и Валька с видом знатока начал рассуждать о каких-то особых лаках, пропитках… Максим попросил его заткнуться: с тем же успехом он мог выдумывать любые слова. Взломав ящик – это было нетрудно, потому что гвозди, которыми он был заколочен, почти совсем проржавели, – Максим откинул крышку. Внутри оказались две коробки из деформированного, ломкого пластика. Изделия из этого материала иногда попадались в земле, но толку от них не было никакого: за годы, прошедшие со времени крушения старого мира, пластик совсем испортился, а где его брали предки, оставалось загадкой.

– Ну вот… – Валька нерешительно ткнул пальцем в маленькую коробку, и кусок пластика с негромким хрустом отвалился. – Ой! Тут еще какие-то обертки…

– Да рви смелее! Если что-то пропало, то уже не вернуть!

Максим буквально разорвал на части большую коробку и в ней обнаружил сильно поврежденную ткань, в которую было завернуто что-то твердое, похоже – металлическое. В ноздри ударил незнакомый запах. В нетерпении продравшись сквозь последнюю преграду, Максим обнаружил два скользких, покрытых какой-то вязкой массой предмета и обомлел.