Так оно и вышло.

XIII

Поднялись мы еще до рассвета, и Фредс переоделся в комбинезон Будды. Затем мы состригли со спины йети несколько клоков меха и прилепили Фредсу на лицо — получилось что-то вроде бороды. Даже к шапке мы приклеили немного рыжеватых волос, чтобы они торчали сзади. Рукавицы полностью закрыли руки, на ноги мы одели ему огромные снегоступы, нацепили на нос солнцезащитные очки — короче, выглядел Фредс по крайней мере так же дико, как Будда в «Шератоне». Фредс принялся ходить по комнате, привыкая к своему новому обличью, а Будда все это время следил за ним с удивленным выражением лица, и Фредс наконец не удержался:

— Эй, Будда, похож я на твоего брата?

Натан рухнул на кровать и удрученно произнес:

— У нас ничего не получится!

— То же самое ты говорил позавчера, — возразил я.

— Вот именно. Видишь, что мы наделали? Ты хочешь сказать, что позавчера у нас ВСЕ ПОЛУЧИЛОСЬ?

— Это зависит от того, что ты имеешь в виду. Я, например, имею в виду, что мы худо-бедно, но своего добились. — Я начал было упаковывать рюкзак, потом подошел к Натану и положил руку ему на плечо. — Успокойся, Натан.

Сара подошла с другой стороны и положила ему на плечо обе руки. Он немного ожил, и я улыбнулся Саре. Она вообще молодец: можно сказать, спасла нас там, в «Шератоне», да и здесь, пока ждали, держалась отлично. Ей-богу, я бы с удовольствием сам пригласил ее в долгий поход по Гималаям. Она, очевидно, это поняла и ответила благодарной улыбкой, в которой, однако, читалось, что у меня никаких шансов. Кроме того, обмануть старину Натана было бы совершенно немыслимо. Таких людей просто нельзя обманывать, если хочешь, чтобы потом можно было смотреть на себя в зеркало.

Фредс наконец освоил осанку и походку Будды, и мы с ним вышли из номера. Фредс остановился в дверях, бросив внутрь жалостный взгляд. Я нетерпеливо потянул его за собой: все равно, пока мы не спустимся вниз, нас никто не увидит и не оценит его вживание в образ.

Но, должен заметить, у Фредса и в самом деле неплохо получалось. Он провел с Буддой не так уж много времени, но когда мы прошли внутренний двор отеля и выбрались на улицу, он двинулся в точности как йети — на полусогнутых, слегка враскачку; казалось, он в любой момент может припустить на четвереньках. Я просто глазам своим не верил.

Улицы были почти пусты: хлебный грузовик, собаки, рыскающие по углам /они не обратили на Фредса никакого внимания — неужели видали?/, старик-нищий с маленькой девочкой, несколько чокнутых любителей кофе за столиками у немецкой кондитерской лавки, владельцы магазинов, которые вот-вот должны открыться. Неподалеку от отеля «Стар» мы прошли мимо такси. Трое мужчин в кабине старательно глядели в другую сторону. Явно американцы. Я прибавил шагу и пробормотал Фредсу: «Контакт». Он тихо присвистнул.

На Таймс-сквер стояло одно-единственное такси. Водитель спал. Мы забрались в машину, разбудили его и попросили отвезти к Центральной автобусной станции. Такси, что мы миновали, последовало за нами.

— На крючке, — сказал я Фредсу.

Тот нюхал пепельницы, пробовал на ощупь обивку сидений и то и дело высовывался из окна, глотал ветер.

— Не перестарайся, — предупредил я, опасаясь, что шапку с наклеенными волосами может сорвать ветром.

Мы остановились за большой башней с часами, выбрались из машины и расплатились. «Хвост», как я с удовольствием отметил, тоже остановился за квартал от нас. Мы с Фредсом спустились по широкой утоптанной грунтовой дороге к автобусной станции.

Станция представляла собой большой двор, тоже неасфальтированный и на пять или восемь футов ниже уровня улицы.