– Говори уже, – поторопила я. Мой голос звучал спокойно, но внутри рос противный холодный ком.

– Какое-то время мне лучше не возвращаться в Москву, – сказал Фил. – Простая предосторожность, но так будет лучше.

Он снова замолчал, ожидая реакции, а я испугалась. Не так чтобы сильно, ровно настолько, чтобы не устраивать из происходящего цирк. Я могла бы закатить истерику… отключиться и объявить тотальный игнор… обвинить его в том, что он нашёл другую… В таких делах я изобретательна и искрометна. Но только не сейчас. Порой самое мудрое – уметь вовремя заткнуться.

– Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать? – просто спросила я.

– Меньше знаешь – крепче спишь.

Я даже не услышала – почувствовала, как он там, на другой стороне трубки, улыбнулся. Раньше бы сказали «на другом конце провода», но какие сейчас, на хер, провода? «Меньше можешь рассказать», – добавила я мысленно. Пять лет жизни рядом с Филом приучили меня к тому, что не знать иногда намного лучше, чем знать. Полезнее для здоровья.

Фил почувствовал моё настроение и стал говорить увереннее:

– Где деньги, ты знаешь, – продолжил он.

– Ага, в тумбочке, – в ответ пошутила я.

– Да-да, в любой из них. Не волнуйся, прорвёмся. Бывало и хуже. На этот номер мне больше не звони, я сам тебя найду. Целую, – после небольшой паузы закончил Фил и отключился.

Это «целую» меня и добило. Филипп очень гордился «жёсткой верхней губой», как говорят англичане, и редко показывал свои чувства. Стянув с себя костюм, забравшись в душ, а потом лёжа в кровати и глядя в душную и липкую темноту московской ночи, я вновь и вновь прокручивала в голове фразы сегодняшнего разговора, ища хоть что-то обнадёживающее. Но ничего не находила.

* * *

– Макс, тебе её не жалко? Погляди, буфера какие! Прям как ты любишь. Подошёл бы, познакомился, а ты в неё стрелы пуляешь!

– А что толку с тех буферов? – усмехнулся Макс. – Всё равно близко не подпустят.

С утра Макс повёл меня на плоскогорье. Здесь была пустыня. В пустыне жили наги. С мишками у нас не срослось. Весь стройный план МегаКиллера пошёл по пизде. И я даже знаю её имя – сучка Лира. Из-за неё мы не убили Крока, я не взяла шестой, и восьмиуровневые медведи оказались мне не по зубам. Один-единственный косолапый, которого Макс выманил из зарослей, сорок минут гонял нас по кустам и колючкам. Толстые и медленные – как же! Всё закончилось полётом на перерождение, после чего мы плюнули на пустую затею.

На плоскогорье добираться было ещё дальше, чем до Урочища. Оно лежало прямо над пещерами кобольдов. Поднимаясь вверх по уступам, я мстительно топала, надеясь, что что-нибудь сорвётся и упадёт с каменного потолка прямо на их тупые головы.

Первый же наг поверг меня в ступор. Когда передо мной нарисовался чернобровый смуглый красавчик с торсом, словно у танцора мужского стриптиза, и с белым тюрбаном на голове, я подумала, что вот сейчас он запоёт «Джимми-джиммиача-ача» и пустится в пляс. Но создатели игры оказались к нагам жестоки. Ниже кубиков пресса, там, где ожидалось самое интересное, их тело переходило в мерзкий чешуйчатый змеиный хвост.

– Ты чё застыла? Кастуй! – пихнул меня под локоть Макс.

– Жалко как-то. Может, он с добрыми намерениями? Хлеб-соль нам поднесёт, ну или там плов и чурчхелу…

Наг заметил нас (точнее я сдуру зашла в его агро-зону). Плавным движением он заложил все четыре (!) руки за спину, а когда вернул, в каждой оказался хищного вида изогнутый тесак.