Строго говоря, он отделался гораздо легче, думала Иссерли. В конце концов, у него не было груди, и он мог позволить себе не брить волосы хотя бы на лице.

Она подумала, что потрудиться ему предстоит еще немало, поскольку побелена к настоящему моменту была только небольшая часть стены.

– Это что, в честь Амлиса Весса? – задала она риторический вопрос.

Эссуис хмыкнул.

– Ну и показуха! – осмелилась высказаться Иссерли. – Явно не твоя идея, верно?

Эссуис поморщился и недовольно поглядел на нее.

– Гребаный Амлис Весс, – отчетливо произнес он по-английски и вернулся к своему занятию.

Иссерли закрыла окно, и «тойота» тронулась с места. Пушистые хлопья снега начали медленно падать с неба на землю.

4

Пересекая залив по бетонной веревке, подвешенной высоко в небе, Иссерли поняла, что ей совсем не хочется видеть Амлиса Весса.

Подъезжая к середине Кессокского моста, она вцепилась в руль в предвкушении боковых порывов ветра, которые попытаются сдуть ее маленькую красную машину в море. Она почти физически ощущала вес литых металлоконструкций и сцепление покрышек с асфальтом – единственное, что связывало ее с землей. Машина казалась тяжелой и неуклюжей, но, возможно, это было лишь следствием страха.

У-у-у-у-у! – завывал ветер за бортом «тойоты».

Через регулярные промежутки вдоль моста располагались качающиеся на ветру металлические знаки, похожие на сачок с крупной сеткой для ловли бабочек. Как и все дорожные знаки, этот знак казался Иссерли бессмысленным иероглифом, когда она давным-давно только еще изучала правила дорожного движения. Теперь этот знак воздействовал на нее на уровне инстинктов; он заставлял ее еще крепче вцепиться в руль, словно в решетку клетки, из которой она хочет вырваться на волю. Иссерли так сильно сжала пальцы, что почувствовала биение крови в ложбинках между костяшками.

Но даже в этой ситуации, бормоча себе под нос что она ни за что не позволит сбросить себя в пучину, – нет, ни за что, ни за что! – Иссерли все же думала не о боковом ветре, а об Амлисе Вессе. Ибо прилетал он из краев гораздо более опасных, нежели Северное море, и чем кончится его визит, предсказать было пока невозможно. В любом случае от Амлиса Весса не отделаешься, просто вцепившись покрепче в руль.

Она уже миновала середину моста и находилась теперь в нескольких минутах пути от того его конца, что был обращен к Инвернессу. 'Тойота» медленно ползла по левой полосе вдоль края моста, и Иссерли нервно вздрагивала каждый раз, когда другой автомобиль обгонял ее; давление ветра при этом сначала резко падало, а затем наваливалось на борт «тойоты» с удвоенной силой. Слева в воздухе вились тучи чаек, и время от времени то одна, то другая белая птица камнем пикировала вниз, а затем у самой поверхности воды резко выходила из пике, иногда чиркнув брюхом по гребню волны. Иссерли неотрывно глядела на надвигавшийся силуэт Инвернесса и отчаянно пыталась заставить себя сильнее нажимать на педаль газа. Судя по спидометру, усилия ее были бесполезны.

У-у-у-у-у! – продолжал неутомимо завывать ветер.

Наконец она, живая и невредимая, съехала с моста, да так и осталась на крайней полосе, ожидая, пока дыхание не успокоится, а пальцы не разожмут мертвую хватку. Это произошло довольно быстро, и к Иссерли вскоре вернулась способность нормально вести машину и трезво рассуждать. Оказавшись на твердой земле, она вновь почувствовала себя в своей тарелке и вспомнила, что за нее ее работу все равно никто не сделает. Амлис Весс может думать и говорить все, что ему заблагорассудится, – ничего от этого не изменится.