Один из них схватил его за большой палец ноги и стал терзать сустав зубами, пока другой носился по его ногам вниз и вверх в ликующем безумии. Он, может быть, и вынес бы эту пытку, если бы третий демон не прыгнул ему между ног и не воткнул острые, как иглы, когти ему в самое уязвимое место.

Его глаза резко раскрылись. Он попытался поднять пульсирующую от боли голову и стал всматриваться в туман, застилающий глаза. Оказалось, что кровать заполняли все-таки не демоны, а крысы. Но этот удар по его истерзанным нервам не шел ни в какое сравнение с шоком, который он испытал, обнаружив, что дьявол оказался не краснолицым джентльменом с рожками и заостренным хвостом, а голубоглазой озорницей с золотыми волосами, которая свесилась с балдахина вниз головой и смотрела ему прямо в лицо.

Даже не задумываясь о цене, которую потом придется заплатить за это его больной голове, он подскочил на кровати и завопил во всю мощь своих легких.

Лаура нежилась в бадье горячей воды, что стояла в уголке кухни и была отгорожена занавеской, когда разразился настоящий ад.

Минуту назад она лежала в полудреме, закрыв глаза и откинув голову на край бадьи; и вот она уже стоит в бадье совершенно голая, с нее потоками стекает вода, а все мускулы напряжены до предела.

Мужской вопль, наполнивший все вокруг, был непривычен для ее ушей, но режущий уши визг она узнала бы где угодно.

— Лотти! — выдохнула она, ее глаза расширились от испуга.

Возможно, Довер был прав, и незнакомец убьет их всех. Безусловно, разорванные ноздри были единственным и просто страшным объяснением этому ужасающему визгу Лотти. К шуму и гаму присоединился еще один голос. Лаура высунула голову из-за занавески как раз вовремя, чтобы увидеть, как Довер проносится мимо нее с вилами в руке и непрерывным потоком ругательств.

Лаура запаниковала еще сильнее. Если она как можно скорее не поднимется наверх, их гость может оказаться не единственным убийцей.

У нее не было времени вытираться и надевать чистое белье, сложенное аккуратной горкой на скамье около бадьи. Она выпрыгнула из воды, ударившись лбом об медный чайник, свисающий с потолка и дернувшись от боли, после чего схватила чистое платье и через голову накинула его на себя. Розовый муслин сразу прилип к влажной коже. Потратив время только на то, чтобы убедиться, что платье закрывает все самое важное, она выпуталась из занавески и босиком пролетела через холл к лестнице на второй этаж, оставляя за собой на полу водяные брызги.

Лаура была уже на полпути на второй этаж, когда адская какофония прекратилась так же резко, как и началась. Она замерла на месте, схватившись за перила.

— Боже мой! — мелькнуло у нее в голове. — Должно быть, он убил Лотти! Как еще можно объяснить эту ужасную тишину, которая накрывает весь дом?

От ужаса она замедлила шаги и уже еле волокла ноги, когда приблизилась к распахнутой двери, ведущей в комнату леди Элеоноры. Она заглянула внутрь комнаты, наполовину ожидая увидеть, что потертый ковер усыпан золотыми локонами и окровавленными кусками плоти.

Однако ей открылось совсем другое зрелище.

Лотти стояла посреди кровати, сжимая в руках вырывающихся котят. Ее нижняя губа дрожала, а большие голубые глаза были полны слез. Не сами слезы Лотти встревожили Лауру. Этот ребенок был известен тем, что впадал в истерику только потому, что Джордж съел за чаем последнюю пышку.

Ее встревожил звериный оскал Довера, который тыкал вилами во вздымающуюся грудь мужчины, который был прижат к стене между окнами.

Ее сердце застряло где-то в горле. Кажется, спящий красавец проснулся.

Даже будучи загнанным в угол и безоружным, он все равно выглядел опаснее Довера.