Так, это смехотворно.

И, очевидно, не она одна была сбита с толку. Другие ругались еще больше, двигались, наступали друг другу на ноги.

— Будь готова.

Пэрадайз вскрикнула в темноте, но потом успокоилась, узнав голос Крэйга, его запах, присутствие.

— Что? — прошептала она.

— Приготовься. Сейчас начнется первое испытание… они открыли выход, вопрос в том, как они нас к нему подведут.

Ей хотелось казаться такой же умной, как и он, такой же спокойной.

— Но почему мы просто не выйдем через те же двери?

— Неудачная мысль.

Как раз в этот момент послышался скоординированный топот в сторону входа, словно несколько рекрутов образовали группу, согласовали стратегию и приводили план в действие.

И тогда Пэрадайз услышала первые крики этой ночи.

Высокочастотные и очевидно от боли, а не от испуга, ужасные звуки, которые дополняло непонятно откуда возникшее шипение.

Слепая… в прямом смысле… она выбросила руку, хватаясь за руку Крэйга… но нет, плоский и жесткий, это был его живот, а не рука.

— О, боже, прости. Я…

— Двери на электричестве, — сказал он, не замечая ее оплошность и извинения. — Здесь ничто нельзя считать безопасным. Ты пила то, что предлагали слуги? Ела что-нибудь с тарелок?

— Ой… нет, я не…

Слева, посреди хаоса, до них отчетливо донеслись чьи-то рвотные позывы, это было наверняка. А двумя секундами позже, словно птица отвечала на чириканье своих соотечественников, кого-то еще начало тошнить.

— Они не имеют права травить народ, — выпалила она. — Стой, это же… это школа! Они не могут…

— Это — выживание, — сказал он мрачно. — Не обманывай себя. Никому не доверяй, особенно так называемым учителям. И не думай, что дойдешь до конца… не потому что ты женщина, а потому что Братья задерут планку так высоко, что только один из десяти останется на ногах к концу этой ночи. Если не меньше.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— Прислушайся, — сказал он. — Слышишь это?

— Рвоту? — ее желудок сочувственно сжался. — Сложно не расслышать.

И не почувствовать.

— Нет, тиканье.

— О чем ты… — И тогда она тоже услышала… на заднем плане, словно слуховой эквивалент кого-то, прятавшегося за шторами, раздавался ровный тикающий звук. — Что это?

— У нас осталось мало времени. Интервалы между сигналами становятся все короче. Удачи.

— Куда ты?

Не бросай меня, хотела она сказать.

— Куда…

— Я пойду за свежим воздухом. Туда всем положено направиться. Ни к чему не прикасайся. И, как я сказал, удачи.

— Стой!

Но Крэйг уже исчез, словно призрак испарился в темноте.

Внезапно Пэрадайз ощутила откровенный ужас, ее тело неконтролируемо затряслось, руки и ноги онемели, а на коже выступил холодный пот.

Отец был прав, подумала она. У меня не получится. О чем я только думала…

И тогда разразился ад.

Сверху и со всех сторон загремели взрывы, словно весь спортзал был заминирован, хлопки были настолько громкими, что уши вместо шума регистрировали боль, а вспышки света — настолько яркими, что одна версия слепоты перешла в другую.

Крича посреди этого водоворота, Пэрадайз обхватила голову руками и припала к земле, прячась.

Впереди себя она видела народ на полу, кто-то свернулся в защитной позе подобно ей, других рвало, кто-то находился возле дверей, прижимая к себе руки, словно от невыносимой боли.