– В момент нашей последней встречи я не представилась, – прошептала она. – Я – Каллиопа, и это я совершила первое убийство. – Ее поцелуй был нежным, но не менее пугающим от огромного количества идей. Стихотворения и философские мысли смешались с хаосом, царившим в моей голове. Невыносимая боль распространилась по телу, и я закричала так громко, как только могла. Лэнсбери боролся с оставшимися музами, которые удерживали его. Появилось темное облако, которое обычно возникало перед глазами, когда я забирала идеи писателей, за ним последовало магическое покалывание, которое обычно сопровождалось поцелуем. Но оно было не в силах противостоять мощи и большому количеству идей, которые в меня пихали древние музы.

– Пожалуйста, прекратите, – жалобно умоляла я. Но они даже не думали останавливаться. Передо мной уже сидела муза номер четыре. Она положила руку мне на щеку и склонилась надо мной. Мое тело отреагировало дрожью и спазмами. Внезапно в зале послышался мужской голос:

– Оставьте ее в покое!

Муза отпустила мою голову, и та опустилась вниз. Мне стоило неимоверных усилий снова поднять ее. Мне было так тяжело, я чувствовала себя подавленной.

Все направили взгляд на мужчину, который направлялся к сцене. Он был молод, возможно, чуть больше двадцати, был хорошо одет. Он не выпускал меня из вида, когда поднимался по ступеням. Я практически сразу нашла сходство. У нас был одинаковый коричневый цвет волос, одинаковые карие глаза. Это был мой нестареющий отец, который направлял оружие на музу, сидевшую рядом со мной. Она отодвинулась, и отец сразу же переключил внимание на меня, словно хищник. Он посмотрел на мистера Пэттона, стоявшего справа от меня.

– И вправду, грандиозное представление. Как же глупо с моей стороны, что я не сразу узнал твой почерк. Я догадывался, но сначала проигнорировал свои мысли. Давай закончим все это. Отпусти их. Всех, – приказал отец бархатным голосом. Он был так молод. И он вовсе не выглядел злым. Скорее, как хорошо одетый джентльмен из прошлого. На нем был черный костюм, с таким же черным галстуком и темные блестящие ботинки.

– Почему я должен это сделать? Десять против одного. У тебя нет шансов, Ливси. Она умрет, – сказал мистер Пэттон. Неужели в его голосе я услышала дрожь?

Отец зарычал и сощурил глаза.

– Если с ее головы упадет хоть один волосок, я убью тебя.

Мистер Пэттон презрительно рассмеялся.

– Я бы с удовольствием на это посмотрел. Ты же знаешь, что тебе это не под силу. Главные герои не могут умереть. Поэтому я тебя не могу убить, к моему большому сожалению.

– О-отпустите моих друзей и вашу жену. Пожалуйста, – умоляла я дрогнувшим голосом. – Они здесь ни при чем. – Отец направил взгляд на меня. Он сначала показался удивленным, затем гордая улыбка скользнула по его лицу.

Лэнсбери и другие ни в коем случае не должны были соприкасаться с музами. Я не хотела, чтобы они попали под перекрестный огонь двух заклятых врагов. Даже миссис Пэттон. Она не знала об этом, так же, как Том или Лэнсбери. Когда я посмотрела на этих двоих, увидела, что Лэнсбери незаметно от всех пытается развязать Тома. В момент беспорядка эти двое, должно быть, подползли друг к другу. Все взгляды были направлены на отца и мистера Пэттона, и никто не беспокоился о двух якобы беспомощных мужчинах. Я продолжила стонать, отвлекая внимание на себя. Это было несложно, потому что голова так и норовила взорваться. Моя магия боролась против магии древних муз, но была бессильна. Идеи захватывали меня, пожирали.

– Никто из вас не уйдет отсюда живым, – холодно пророчил мистер Пэттон.