– Это мы еще посмотрим, Стивенс. – Отец вынул нож. – Сейчас! – крикнул он, и в нескольких местах разразился хаос. Лэнсбери и Том освободились от веревок и стали сбивать муз, находившихся вокруг них, с ног. Трое из них упали на пол. Отец выстрелил в направлении мистера Пэттона, а другой рукой разрезал веревку, связывавшую мои руки. Хоть это и было невыносимо больно, и я чуть было не сдалась, мне удалось освободить ноги и вскочить со стула. Музы завизжали и бросились бежать во всех направлениях. Кроме магии поцелуя, они, очевидно, не могли здесь ничего предпринять, поэтому бросились в бегство, или же просто были ужасными трусихами. Отец бросил Лэнсбери второй пистолет, из которого тот целился в муз, но не стрелял. Они уже были далеко. А через несколько секунд и вовсе скрылись в коридорах театра.

Мистер Пэттон достал пистолет и выстрелил, я не видела в кого. Я упала на пол и поползла к миссис Пэттон, которая до сих пор лежала беспомощная и связанная. Разъяренный крик снова привлек мое внимание к мужчинам. Я увидела, как Том, который только освободился от своих оков, бросился к мистеру Пэттону, чье внимание было полностью обращено к отцу. Оба угрожали друг другу оружием, но не стреляли. Том налетел на мистера Пэттона и чуть не сбил его с ног, оба стали бороться, пока не прозвучал выстрел, и Том со страшным криком не упал на пол. Из его ноги хлестала кровь. Лэнсбери поспешил к нему на помощь и перевязал ранение ремнем. Он, рыча, засунул оружие в кобуру, но двое других мужчин его даже не замечали. Том мгновенно стал белый, как мел, а деревянный пол вокруг него окрасился в кроваво-красный.

Я оторвала взгляд и освободила миссис Пэттон от веревок ножом, который мне передал отец, пальцами я аккуратно сняла скотч с ее рта. Вместе мы поднялись, неуверенно держась на ногах. Я подтолкнула ее к краю сцены, чтобы она могла бежать. Отец и мистер Пэттон не выпускали друг друга из виду. Когда миссис Пэттон встала на первую ступеньку, я отпустила ее и побежала обратно, чтобы помочь Тому, который лежал на другом краю сцены. У меня кружилась голова, идеи в голове грозились одолеть меня. Мне пришлось пройти мимо двух противников, стоявших между нами. Они были заняты передвижением по кругу медленными шагами. Это было хорошо, потому что тем самым они были отвлечены, и мистер Пэттон, как я надеялась, не осознавал, что я задумала. Я старалась держаться по ту сторону луча света, чтобы он послужил дополнительным барьером.

– Малу! – угрожающе зашипел Лэнсбери, когда увидел, что я приближаюсь к нему. Я проигнорировала его. Все здесь было неправильным. Мне пришлось на секунду остановиться и опуститься на колени, потому что идеи муз выжигали меня изнутри и играли с моим сознанием. Это заняло немного времени, и я продолжила путь. Отец стал оглядываться по сторонам, увидел, что я подошла к Тому, и кивнул. Он выпрямился и опустил оружие. Лэнсбери расширил глаза, схватил пистолет и направил его на мистера Пэттона. Или Стивенса, или как его там звали. Тот дьявольски улыбнулся, продолжая держать отца на прицеле.

– Это не принесет ничего, если я выстрелю в тебя, – грубо сказал он отцу. – На твоем месте должна быть твоя дочь. Око за око, семья за семью.

– Ты можешь сдаваться, Стивенс. Отдайся судьбе, твоей истории, как это был вынужден сделать я, – спокойно сказал отец.

– Нет, нет, нет, – завизжал мистер Пэттон. – Я взял на себя весь этот спектакль не для того, чтобы ты снова все испортил! Не в этот раз! Конец будет другим, разве ты не понимаешь? Стоящая развязка величайшего спектакля из всех, которые семья Стивенсов когда-либо ставила на сцене! У меня присутствуют музы, любовь, жертвы, все… – Он истерично засмеялся. У меня все сжалось в груди, когда до Тома оставалось всего пару шагов. Повсюду была кровь. Том стонал, а Лэнсбери освободил руку от оружия, чтобы зажать рану.